Петя и Волк и не только - спектакль Московского театра кукол Сергей Прокофьев. "Петя и Волк". Петр Поспелов. "Петя и Волк - 2". Автор идеи

Леонид Десятников - Лето: Толотная из цикла "Русские сезоны" (2003)

Владимир Мартынов - Бриколаж (фрагмент) Исполняет автор 23.02.2008 в КЦ ДОМ http://dom.com.ru/

Павел Карманов - Different Brooks для фортепианного квинтета. Таллинн, Eesti musika paevad. Владислав Песин и Марина Катаржнова, скр. Ася

Квинтет Квинтет памяти музыканта написан по заказу Алексея Гориболя и Рустама Комачкова для вечера памяти

Pavel Karmanov – Musica con Cello – with New Russia State orchestra Boris Andrianov (Cello), Ksenia Bashmet (Piano), Andrey Ivanov (Bass), Vartan Babayan (drums) "New Russia"

Leonid Desyatnikov - Tango Eva Bindere - violin Maxim Rysanov - viola Peteris Cirksis - violoncello Leonid Desyatnikov

Антон Батагов - Бодхичарья-Аватара Поет верховный лама Калмыкии Тэло Тулку Ринпоче

Петр Поспелов. Внук пирата. 1. Увертюра «Платформа». Винзавод, 29.11.2013

Владимир Мартынов - Дети выдры Хуун_Хуур-Ту Opus Posth п/у Татьяны Гринденко Хор «Млада» (Пермь) Фрагменты премьеры в Перми, 17

Павел Карманов - Funny Valentine для альта и арфы (2012) Максим Новиков, Валентина Борисова. Звук - Александр Волков, Александр Михлин. (c) Maxim Novikov 2013

Павел Карманов - Cambridge music Владилав Песин, скр. Максим Новиков, альт Ольга Демина, влч. Петр Айду, фп. Видео и


Петр Поспелов - Искатели жемчуга в Яузе Кантата для сопрано, облигатной трубы, ансамбля и камерного оркестра Москва, Дворец на Яузе, 31.12.2011.

Петр Поспелов. Внук пирата: 2. Das Lied и la canzone «Платформа». Винзавод, 29.11.2013

Владимир Николаев - Геревень, балет Пермский театр оперы и балета Хореограф - Раду Поклитару Художественный руководитель - Теодор Курентзис

Петр Поспелов - Селима и Гассан Симфонический триптих. Концертный зал Чайковского. Финал Конкурса композиторов YouTube 2010

Павел Карманов - «День Первый» для смешанного хора и чтеца. Максим Новиков (альт), Евгения Лисицына (орган). Молодежный камерный хор

Петр Поспелов - Пипо растельмоз Квартет имени Э. Мирзояна и Мария Федотова, флейта Первая скрипка - Арам Асатрян Вторая

Владимир Николаев. Танцы вокруг банановой кожуры Экскурс в прошлое. На заре увлечения электроникой. Симпатичная электронная вещица из далеких разбойных 90-х


Петр Поспелов - Петя и Волк 2 Продолжение музыкальной сказки С.С.Прокофьева. Российский национальный оркестр. Дирижер Владислав Лаврик. Рассказчик Александр Олешко

Павел Карманов - Семь минут до Рождества Эрмитажный театр 14.01.2011 Иван Бушуев, флейта. Марина Катаржнова, скрипка. Владислав Песин, скрипка. Лев Серов

Леонид Десятников - Second hand "Отзвуки, транскрипции, посвящения" Концерт в Малом зале СПБ Филармонии 16.10.2010 Artstudio "TroyAnna"

Александр Вустин - Памяти Бориса Клюзнера Для баритона и струнного квартета. 1977 На слова Юрия Олеши. Владимир Хачатуров, баритон. Струнный

О ВРЕДЕ ТАБАКА Опера по произведению А.П. Чехова. Ансамбль солистов "Эрмитаж", КМСО им. С.Т. Рихтера Художественный

Леонид Десятников - Зима священная 1949 года: VI - Спорт Симфония для солистов, хора и оркестра (1998) Симфонический оркестр Виннипега, солисты и хор Дирижер

Дорога Фильм Алексея Ханютина - Музыка Павла Карманова

Павел Карманов - Cambridge music Таллинн, Eesti musika paevad. Ася Соршнева, скрипка. Марина Катаржнова, альт. Петр Кондрашин, влч. Петр

Владимир Николаев - Игрища Музыкальное представление Видео с концерта фестиваля «Другое пространство». Москва. 20 июня

Татьяна Герасимёнок - Insomnia.Poison (2016) Музыкальное представление Видео с концерта фестиваля «Другое пространство». Москва. 20 июня

Pavel Karmanov - THE WORD in BZF, St-Peterburg Youth chamber choir of St.Peterburg's Philharmonic society by Yulia Khutoretskaya. Павел Карманов - "СЛОВО"

Другие видео

Музыкальная критика



Оазис, превратившийся в мир

7 июля 1996 года под сводами средневекового замка, утопающего в дремучих лесах близ австро-венгерской границы, прозвучала мелодия песни Исаака Дунаевского "Широка страна моя родная". На скрипке играл Гидон Кремер, на фортепиано -- Олег Майзенберг. Публика в большинстве своем мелодии не знала, и гордый восторг на лицах немногочисленных русских был ей непонятен. Настроение было смешанным: праздник заканчивался, и никто не знал, чего ждать на следующий год. Гидон Кремер собрался закрыть свой уникальный фестиваль камерной музыки в Локкенхаузе

КоммерсантЪ / Суббота 13 июля 1996

Экспозиция

Пятнадцатилетняя история фестиваля оставила свой след и в музыкальной географии, и в музыкальном социуме современной Европы. Подлинная слава пришла к крошечному австрийскому городу принесло последнее пятнадцатилетие -- хотя и теперь кроме афиш фестиваля там можно увидеть все тот же замок (отлично отреставрированный), церковь, площадь с ратушей, школу, кладбище и сносное подобие универмага, открытого лишь в те годы, когда фестиваль занес имя Локкенхауза на карту музыкального туризма. Осенью 1980 года ряд европейских музыкантов получил письмо, приглашавшее их принять участие в фестивале "Локкенхауз I". Оно гласило, что музыкантам стоило ожидать "двенадцати дней, проведенных вместе, хорошего настроения, многих (или не очень многих) репетиций, разговоров, веселья и прочих занятий". Не стоило ожидать: денег, славы и профита. "Мы музицируем из любви к музыке: для самих себя, для нашей публики, для всех единомышленников!" Письмо было подписано скрипачом Гидоном Кремером и священником Йозефом Херовичем; первый выступал в роли лидера и идеолога, второй -- радушного и энергичного хозяина. Принципы, установленные первым фестивалем, остались в силе и по сей день: на протяжении пятнадцати лет в Локкенхаузе репетировали, выступали и веселились артисты с мировыми именами, не требуя и не получая ни копейки гонораров.
Перепрыгнем сразу в год 1996-й, чтобы снова встретить многих из тех, кто отозвался на первый призыв или присоединился к компании в следующие годы.

Разработка

В числе участников Локкенхауза-96 можно было услышать барственно великолепного Олега Майзенберга, чей Вальс As-dur op. 38 Скрябина останется в памяти всех как сочная ягода на кремовой поверхности фестиваля. Американизированного Мишу Майского, который, играя трио Шостаковича с Кремером и Юрием Смирновым, неистово рвал одну за другой струны виолончели, восседая в женских штанах и тишортке. Утонченного альтиста Жерара Коссе, сумевшего примирить в трио-сонате Дебюсси мягко импрессионистичную арфистку Марию Граф и жестко методичную флейтистку Ирену Графенауэр. Виолончелиста Давида Герингаса, исполнявшего в "Книге" Петериса Васкса, на зависть всем певицам, еще и партию сопрано. Альтистов Хатто Бейерле и Табею Циммерман, пианистку Елену Башкирову, играющую теперь в берлинском ансамбле "Метрополис", и скрипачку Татьяну Гринденко с московской "Академией старинной музыки". И, конечно, выдающегося гобоиста Хайнца Холлигера. Я не одинок во мнении, что наивысшим образцом совершенства на фестивале оказался Квинтет Моцарта ми бемоль мажор, KV 452, исполненный в одном из концертов в церкви, в котором Холлигеру помогали Эльмар Шмидт (кларнет), Клаус Тунеман (фагот), Радован Влаткович (валторна) и Андраш Шифф (рояль). Этот заоблачный уровень мастерства поддержал и флейтист Феликс Ренггли, сыгравший фрагмент из "Скарданелли-цикла" самого Холлигера.
Между тем презумпция совершенства -- вовсе не та идея, по которой можно мерить Kammermusikfest Lockenhaus и стратегию его руководителя. Принцип фестиваля -- отсутствие заранее объявленной программы. Слушатели (съезжающиеся на концерты из окрестных сел, из Вены или других стран) покупают абонемент или недешевые билеты на кота в мешке: предполагается полное доверие и готовность к сюрпризам -- не все из них значатся даже в программке, которая верстается за пару часов до концерта, содержит подробные аннотации и всегда успевает к сроку. Для участника фестиваля картина выглядит похожим образом: хорошо, если он хотя бы частично знает, что ему предстоит играть. Не составили исключения и некоторые композиторы in residence: я присутствовал при сцене, когда Леонид Десятников с энтузиазмом, плохо замаскированным под негодование, объявил, что Кремер на ходу обязал его выучить и исполнить композицию Юджи Такахаши "Тебе пою я песню ту" в составе венского ансамбля Klangforum. Ансамбли принципиально перемешаны: если Hagen-квартет (открытие Локкенхауза-81 -- тогда они были квартетом тинейджеров) выступает в своем обычном составе, то это большое исключение. Андраш Шифф, засучив рукава, принимается за трио Сметаны -- музыку, совсем не соответствующую его тонкой моцартовской манере. Идея импровизационных комбинаций, втягивающих музыкантов в состояние многодневного ража, не оставляет в стороне и начинающих -- в самые блестящие компании попали юная скрипачка Патриция Копачинская и пианистка Алена Чернушенко. Что касается самого Кремера, то он, успевая следить за всем творящимся на фестивале (вплоть до автобуса с гидом и сухим пайком для русских, намеревающихся голосовать в Вене), играл в каждом из шестнадцати концертов. Только иногда, стоя, например, в антракте после исполнения концерта Шнитке zu dritt ("на троих" -- в новой версии, с менуэтом внутри), он мог обронить такую фразу: "Ох, еще целый квинтет Шуберта играть... Хороший причем".

Реприза

В истории Локкенхауза было два периода. Их разделял перерыв в год (1991), после которого фестиваль взял новое название Kremerata Musica и концепцию. Принцип всего и вся, предлагаемого руководителем и участниками, сменился принципом тематическим (тогда фестиваль имел подзаголовки вроде "Шуман и Шнитке" или "Шенберг и его время") и путешествием не вширь, а вглубь. Прошедший 15-й фестиваль вернулся к пестроте программ первого десятилетия, словно желая замкнуть весь пятнадцатилетний цикл объединяющей репризой. Но остались и концерты тематические. Была венгерская программа, чешская, русская. Были и программы, берущие за точку отсчета тонкие различия традиций прошлого. Если "Бах сегодня" -- это сам Бах, Пярт и Мартынов, то "Вивальди сегодня" -- это Вивальди, опять Пярт, Канчели и Десятников.
Монографический подход у фестиваля не в чести, и присутствовавшие на фестивале четверо современных композиторов оказались сходу вписанными в общий контекст. Хайнц Холлигер (безусловно, больше чем просто исполнитель, пишущий музыку) -- живая легенда, авангардист первого призыва, был единственным, кто провел настоящий академичный мастер-класс в спортзале местной школы, демонстрируя слияние современного инструментализма и изощренной техники микрохроматического письма. Не удивительно, что его музыка выглядела более старомодной, чем, к примеру, новые произведения Гии Канчели -- одного из самых исполняемых в Европе композиторов. В камерных опусах мастер сохраняет свою фирменную марку, будь то инструментальные "молитвы" из тетраптиха "Жизнь без рождества" или вокальный цикл Exil ("Изгнание"). Дление неизменно печальной и большей частью тихой музыки (иногда создается впечатление, что такой тип композиции составляет условие адресованного композитору заказа), одновременно простой и сложный гармонический язык, возвышенная однотонность -- все это, обрастая соседством, находило место в локкенхаузеновской мешанине лучше, чем это могло бы произойти на фестивале современной музыки. Наверное, публике труднее было почувствовать специфически советский подтекст, лежащий в основе стилистических комбинаций Георгса Пелециса, как и род его идеализма, побуждающий изготовлять терпкий сплав барокко, прибалтийского фольклора и рок-музыки. Больше всех ко двору в Бургенланде пришелся Леонид Десятников, чья музыка кажется счастливо избежавшей как раздоров между серьезным и легким полюсом, так и мучительной самоидентификации по отношению к общепринятому авангарду.
Из современных композиторов, на фестивале не присутствовавших, обильнее всего поглощался Нино Рота. Порой казалось, что качество музыки на фестивале значит не больше, чем объективная точность исполнения: в противоположность многим, Рота является сам собой в кино, в то время как его академическая музыка бледна до обиды, хотя местами в ней забавно проглядывают уютные русские интонации. Нино Рота был одним из тех, кого официально объявили 15 композиторами Локкенхауза и исполнили в заключительном концерте-марафоне в замке. Медитативная "Элегия" Сильвестрова соседствовала с вызывающей Filmmusik "MM 51" Кагеля, простые и изящные Brettl Lieder Шенберга -- с лаконичным и припугнутым Куртагом. Нино Рота снискал прощение за все после веселого и чуть циркового Нонета. От Канчели и Холлигера на общий стол пошли, соответственно, "Рэг-Гидон-тайм" и Felicity`s Shake-Weg. Далее следовали номера с Чаплином, Пиаццолой и Дунаевским.
Портрет Гидона Кремера, состоящий из вечнозеленой классики, комьев эзотерического авангарда и цветов мюзик-холла, известен нам и по московским концертам. В Локкенхаузе же главным становится ощущение изобилия, соприсутствия, необязательности, вольного напластования не до конца осмысленных соответствий. За этой всеядностью стоит и отсутствие всякой политичности: упрекая современный мир в том, что имя Паваротти значит в нем больше, чем имя Шуберта, и декларируя свой фестиваль как нон-фрачный (что правда, то правда) и даже альтернативный, Кремер словно ничего не хочет доказать. Он демонстрирует мышление, противоположное радикализму -- поэтому и радикализму в Локкенхаузе тоже всегда дорога. В последний день фестиваля я увидел в руках Кремера хороший символ -- шарик (а не кубик, как водится) со знаками игральных костей.

Кода

Главная причина, по которой о фестивале говорили как о последнем, одна: Гидон Кремер приглашен быть артистическим директором фестиваля Иегуди Менухина в швейцарском городе Гштааде. На 15-м Локкенхаузе, в одном из церковных концертов, он играл первую скрипку в квартетном цикле Гайдна "Семь слов", а пфаррер Йозеф Херович читал евангельский текст. Во время прощальной мессы в церкви Кремер играл Пиаццолу. Оба руководителя прощались со своим детищем. По поводу будущего в публике строились версии -- возможно, вместо Кремера найдется другая фигура, но кто может его заменить? Для него это такой же наркотик, как и для нас всех. Организовался клуб, начали распространять анкеты. На заключительном концерте-марафоне пианист Марино Форменти вынес к публике огромные щиты с нотами Эрвина Шульхоффа; произведение (к слову говоря, написанное задолго до 4`33`` Джона Кейджа) состояло из одних безмолвных пауз и называлось In futurum. Однако перед последним номером Кремер обратился к публике со словами: "На бис ничего не будет. Бис мы откладываем на следующий год". Овации гремели счастьем, которому не пошла во вред и малоудачная обработка Штрауса Губайдулиной со словами "До встречи в Локкенхаузе".
Скорее всего, в следующем году фестиваль пройдет в усеченном виде. Главные проекты Кремера будут теперь, видимо, делаться с прицелом на Гштаад, но неделя счастья не минует клуб друзей "Кремераты". Не желая задеть их чувства, предположу, что, состоится ли следующий фестиваль в Локкенхаузе или нет, уже не столь важно. За пятнадцать лет идея оазиса ("Oase Lockenhaus" -- так называется сборник текстов Кремера, изданный к фестивалю) вышла из географических измерений и стала теперь внутренним достоянием всех, кому она обязана своим рождением.
Александр Вустин - Приношение для фортепианного квартета и ударных. Wiener Konzerthaus 17 февраля 2005, впервые исполнено ансамблем Kremerata

Павел Карманов - Струнный кваРЕтет Таллинн, Eesti musika paevad. Владислав Песин, скрипка. Марина Катаржнова, скрипка. Ася Соршнева, альт. Петр

ТПО Композитор - Детские игры (Jeux d'enfants) - Киев 2012 Музыка Петра Поспелова и Дмитрия Рябцева. Слова песни Екатерины Поспеловой New Era Orchestra

О ВРЕДЕ ТАБАКА Опера по произведению А.П. Чехова. Ансамбль солистов "Эрмитаж", КМСО им. С.Т. Рихтера Художественный

Pavel Karmanov - Force major (2010) studio record for 2 Violins & 2 Pianos - Elena Revich, Marina Katarzhnova (violins) Vadym Kholodenko


Pavel Karmanov - Twice a double concerto in Riga - European premiere Latvian National Symphony orchestra Сonductor - Normunds Sne The Great Guild Hall, Riga, Latvija

Джон Кейдж. Лекция о ничто Российское ТВ, 1992. «Лекцию о ничто» исполняют: Владимир Чинаев Алексей Любимов Герман Виноградов

Дорога Фильм Алексея Ханютина - Музыка Павла Карманова

Александр Вустин - Багатель из проекта "Петрушка". Оливер Триндль, фп.

Татьяна Герасимёнок - The Smell of Roses (2015) из проекта "Петрушка". Оливер Триндль, фп.


Петр Поспелов. Внук пирата. 3. Ария Тани «Платформа». Винзавод, 29.11.2013

Владимир Тарнопольский - Jenseits der Schatten Ансамбль musicFabrik, дирижер Вольфганг Лишке


Георгий Пелецис - Владимир Мартынов. Переписка Номер 10 (Мартынов): Полина Осетинская, фп.

Владимир Мартынов - Этюд «На пришествие героя» Одиннадцатый Фестиваль Работ Владимира Мартынова, 10.03.2012, ДОМ

Тарас Буевский - Концерт для фортепиано и струнного оркестра Наталья Богданова, камерный оркестр "Времена года", дир. Владислав Булахов. Международный фестиваль современной музыки "Московская

Leonid Desyatnikov - Tango Eva Bindere - violin Maxim Rysanov - viola Peteris Cirksis - violoncello Leonid Desyatnikov


Леонид Десятников - Свинцовое эхо на стихи Дж.М.Хопкинса, 1990 Уильям Пьюрфой, контратенор Роман Минц, скрипка Сергей Полтавский, альт Евгений



Александр Вустин - Памяти Бориса Клюзнера Для баритона и струнного квартета. 1977 На слова Юрия Олеши. Владимир Хачатуров, баритон. Струнный

Петя и Волк и не только - спектакль Московского театра кукол Сергей Прокофьев. "Петя и Волк". Петр Поспелов. "Петя и Волк - 2". Автор идеи


Владимир Николаев - Ave Maria для виолончели с оркестром (2006). Солист Дмитрий Чеглаков. Симфонический оркестр Москвы «Русская филармония» Дирижер

Леонид Десятников - Возвращение для гобоя, кларнета, двух скрипок, альта и виолончели Премьера на фестивале "Возвращение", январь 2007

Петр Поспелов – Бог витает над селом – Стихи Тараса Шевченко Лиза Эбаноидзе, сопрано. Наталия Рубашкина, меццо-сопрано. Анастасия Чайкина, скрипка. Людмила Бурова, фортепиано Концерт памяти

Татьяна Герасимёнок - BOHEMIAN ALGAE (2017) "Bohemian Algae" is the Sacred Ritual of the Holy Trinity. Preface: "The world –

Владимир Николаев. Танцы вокруг банановой кожуры Экскурс в прошлое. На заре увлечения электроникой. Симпатичная электронная вещица из далеких разбойных 90-х

Квинтет Квинтет памяти музыканта написан по заказу Алексея Гориболя и Рустама Комачкова для вечера памяти

Другие видео