 Музыкальная критикаДима добрался домой29 июня в Москве в возрасте 52 лет скоропостижно скончался Дмитрий Покровский -- основатель и руководитель знаменитого фольклорного коллектива, все 23 года существования известного под названием "Ансамбль Дмитрия Покровского". В последние годы Дмитрий Покровский, и как практик-фольклорист, и как ученый, уделял много внимания современному искусству, поэтому нет ничего необычного в том, что о музыканте, который известен в первую очередь как исполнитель народной песни, вспоминает музыковед ДМИТРИЙ УХОВ -- продюсер фестиваля новой музыки "Альтернатива".КоммерсантЪ / Вторник 02 июля 1996 То, чем всю жизнь официально занимался Дмитрий Покровский, за что в советские годы считался чуть ли не диссидентом, а потом, уже на пике перестройки (в 1989 году) получил Государственную премию СССР, называется довольно скучным термином "фольклористика". То есть воссоздание образцов народного творчества силами его (фольклора) исследователей, а не носителей: студенческой молодежью, которая ездит в фольклорные экспедиции, а не древними старичками и старушками, -- и это в стране, где часть традиционного жизненного уклада старались вообще вычеркнуть из народной памяти. К этой молодежи на рубеже 60-70-х примкнул и студент факультета народных инструментов Института имени Гнесиных, балалаечник. Случайно устроившись рабочим в фольклорную экспедицию, он наповал был сражен тем, "как старушки, которые на ладан дышат, поют громче, чем профессиональные вокалисты".
У Покровского был характер естествоиспытателя (поначалу он и собирался поступать на физмат). Такие, как он, открывают в одиночку неизвестные планеты. В этом им помогает стойкая вера в торжество позитивных наук. Он предпочитал сам сесть в седло, чтобы понять, в каком ритме поются казачьи песни и где нужно брать дыхание (в то время, когда сами казаки уже разъезжали на мотоциклах), и реконструировать, казалось бы, навсегда забытые народные инструменты -- от гудка до колесной лиры.
Наша музыкальная фольклористика всегда была служанкой официально-выездных коллективов "народной песни и пляски" (филологам, например, было проще заниматься чистой наукой: литературными чтениями ни политического, ни тем более реального капитала за рубежом нельзя было заработать). После первых выступлений ансамбля чиновниками от музыки было объявлено, что экспериментальный народный хор при фольклорной комиссии Союза композиторов в своих экспериментах "фольклорнее" самих народных певцов, а его руководитель -- самозванец и кустарь-одиночка без мотора (читай -- без научной степени).
Покровский, однако, продолжал открывать "свою музыку" в многочисленных экспедициях сначала на юг России, затем в другие районы. Он открыл ее законы изнутри, из практики совместного пения, выделив в театре народной песни три основные "роли": лидера, того, кто ему "вторит", и того, кто им "перечит". Эстетика его народного пения так же отличалась от эстетики "заслуженных коллективов песни и пляски", как брехтовский театр от крепостного. Оказалось, что научить петь в народном хоре можно чуть ли не каждого, а это уже угрожало госмонополии на культуру.
Недоброжелатели тут же назвали природный дар общения с аудиторией и профессиональное умение вовлечь даже неестественно напудренных ведущих какой-нибудь телепередачи в народную игру "Вертеп" стремлением к дешевой популярности. Официоз всегда сопротивляется подлинной энергетике традиционной культуры. В современном ему музыкальном контексте Покровский не был одинок: возникновение его ансамбля было частью новой фольклорной волны, в которую влились вчерашние рокеры, переходя с электрогитар на кельтские арфы, -- то, что в Венгрии было остроумно названо "heavy folk".
Встреча Дмитрия Покровского и экологического джаза Пола Уинтера на сцене Московского дома композиторов в первый год перестройки -- случайность, все дальнейшее -- закономерность (в том числе и совместная пластинка с этим ансамблем). И гастроли в США, и компакт-диски, в частности записанные на фирме Питера Гэбриэла Real world, и участие в его же программе US, что было уже заявкой на мировую славу. В современную музыку его занесло благодаря дружбе с Альфредом Шнитке, Владимиром Мартыновым, Антоном Батаговым. В путешествиях от фольклора к современности и обратно азарт научной полемики вместе с пылкостью артиста провоцировали встречи, неожиданность которых ни в коей мере не означала их непредсказуемости. Записав на одном диске и "Свадебку", и народные песни, Покровский поспорил с самим Игорем Стравинским, который, работая с фольклорными моделями, избегал прямого цитирования.
В прошлом году американский композитор Джон Эпплтон, используя звуки Ансамбля Покровского, написал электронную композицию -- как бы воображаемую фольклорную экспедицию под названием "Дима добрался домой". Удивительное совпадение: на языке духовных гимнов-спиричуэлс слово "home" (дом) означает "рай".
P.S. Дмитрий Покровский, признанный в США серьезным ученым, должен был в Мидлбери-колледже (штат Вермонт) прочесть четыре курса, в том числе и по истории русского авангарда. Он собирался воссоздать "Желтый звук" Кандинского, защитить диссертацию по русскому свадебному обряду, съездить в научно-исследовательскую экспедицию в Республику Коми в поисках традиционных основ русского символизма и продолжить изучение музыкальных компьютеров. |