Тексты | Авторы | Издания | Спектакли | Ассоциация |

Известия / Пятница 30 июля 1999

Недавно одна юная участница ток-шоу, защищая ценности своего поколения от нападок старших, в пылу полемики заявила: "Культура -- это отстой". И пояснила: "Культура -- это канал "Культура".

У этой девушки не было иных источников информации о культуре, и, с одной стороны, это досадно. С другой стороны, телевидение виновато тоже. Среди сверстников молодой дамы немало тех, для кого, к примеру, классическая музыка -- часть современного образа жизни наравне со спортом, модой и правильной пищей. Одно из немногих исключений сезона -- познавательный сериал "Симфонические тайны" с участием Георга Шолти на ОРТ был хорош не только тем, что популярно объяснял технику игры на музыкальных инструментах, но главное -- своими героями: это были молодые люди в футболках и джинсах, чей современный облик и речь никак не расходились с их увлечением своим делом -- игрой в симфоническом оркестре. В остальном же классическая музыка на телеэкране, словно специально, старается принять пыльный, единообразный и архаичный облик.

Лидер в этой области -- симфонические концерты. Конечно, не худо было бы самой сцене Большого зала консерватории придать более стильный вид: старообразные деревянные пульты, унылые хоровые подмостки -- все это, худо-бедно естественное в самом зале, на экране приобретает вид колхозной заброшенности. Но гораздо большая беда -- профессиональный уровень телебригад. Приведу пример обратного свойства: когда бригада "Немецкой волны" вела в Петербурге съемку концерта Клаудио Аббадо, каждый оператор имел перед собой последовательно составленный список планов: гобой крупно, деревянные духовые средним планом и т.д. Это значит, что режиссер, изучив партитуру заранее, составил режиссерский сценарий, распределив драматургию смены планов, акцентов и крупностей в соответствии с музыкальной логикой. Западные съемки симфонических концертов убеждают в продуктивности именно такого подхода. Однако чтобы следовать ему, режиссер должен иметь музыкальное образование, а операторы -- как минимум знать не только "скрипку" или "дудку", но и все инструменты оркестра. Верхом удачи отечественной телесъемки становится тот момент, когда музыканта, играющего длинное соло в оркестре, удается найти камерой где-то в процессе этого скучного занятия.

Несколько лучше обстоит дело с балетом и оперой -- их во всем мире снимают одинаково, каким-то стандартам следуем и мы. Все же самый ценный (в силу просветительских причин) цикл -- импортный. "Мировая опера" на канале "Культура" -- 26 постановок из театров Милана, Лондона, Вероны и Венеции с уместным конферансом Святослава Бэлзы. Правда, роль ведущего в последнее время сводится к пересказу сюжета оперы -- взамен русских субтитров, какие стали бы, очевидно, слишком дорогим удовольствием.

В портретном жанре принцип один: большое интервью с героем, фрагменты концертов или спектаклей, несколько восторженных суждений друзей и коллег. Интрига отсутствует, все зависит от того, насколько интересен сам герой (например, ныне покойный Илья Мусин), которому лишь подпевает ведущий. Иногда что-то удается как раз сторонним от музыки журналистам -- так, Сергей Шолохов очень забавно подловил Елену Образцову, одновременно сочувствующую тезисам "гений и злодейство -- две вещи несовместные" и "цель оправдывает средства".

В специальных тематических программах автор тоже чаще всего оказывается зависим от объекта -- поскольку программы создаются при помощи тех организаций, которые опекают сам объект. "Антикварную оперу" помог снять Фонд культуры, направив съемочную группу в командировку. История о том, как русский ансамбль Татьяны Гринденко исполняет итальянскую оперу в Италии, богата и интересна -- интересным вышел и фильм. Фильм о фестивале современной музыки "Московская осень" создавался в содружестве с московским Союзом композиторов -- и здесь пришлось цвести всем цветам. Фильм о Борисе Эйфмане -- по заказу премии "Триумф": тут режиссер блестяще продемонстрировал пошлость объекта, ибо заказчику, видимо, эта пошлость как раз и была желанна.

Больших авторских фильмов о классической музыке почти нет. "Рихтер непокоренный" Бруно Монсенжона остался единственным событием телесезона. Больше везет архивным программам: конечно, посмотреть на танец Марины Семеновой -- уже везение, но в большинстве случаев вместо балетоведческого комментария мы слышим взволнованные воспоминания свидетелей ушедшей эпохи.

Что касается оперативных сюжетов, то сами по себе "Новости культуры" и тележурнал "Время музыки" -- благое дело. Их основной недостаток в том, что концерты совершенно разного качества подаются как равнодостойные. Картина нашей классической музыки предстает в эфире "Культуры" как буйное цветение талантов, которым, правда, повально не хватает дотаций сверху. Критической оценки нет даже в подтексте; истинную ценность показанного события может угадать лишь сведущий зритель. Фигура художественного эксперта на телевидении начисто отсутствует, между тем как в аналитических передачах о политике она -- одна из ключевых. Почему же не придать драматизма культурному эфиру, позволяя звучать принципиальным, пусть контрастным, оценкам? Полемика -- неплохая реклама.

Мне могут возразить, что телевидение должно привлекать публику к классической музыке -- если же будет сказано, что на нашей музыкальной сцене не все так блестяще, то это отвратит зрителя от классической музыки вообще (такая точка зрения существует даже на счет газетной критики). Обратной стороной этой позиции становится уничтожение критериев, а следовательно, недооценка лучшего. Любимым артистом в массовом сознании оказывается тот, кого показывают чаще (например, Николай Петров). Тот же крошка-сын, которому действительно хочется знать, что такое хорошо, не потянется за ответом к телевизионному пульту. А крошке-дочери, для которой мнение папы значит столь же мало, сколь и скучное взрослое телевидение, останется лишь ее неотъемлемое право хранить классическую музыку в "отстое".