Тексты | Авторы | Издания | Спектакли | Ассоциация |

Известия / Суббота 02 октября 1999

Дебют Владимира Спивакова с бывшим оркестром Михаила Плетнева

Пару лет назад недовольный музыкант оркестра Евгения Светланова, мечтая о доходных гастролях, говорил мне: "Нам нужен энергичный и популярный человек типа Спивакова, хотя как дирижер он -- ни полруки Светланова". Светлановскому оркестру не повезло: Спивакова ангажировал в главные дирижеры Российский национальный оркестр Михаила Плетнева. Плетнев, пожелавший предаться пианизму и композиции, добровольно передал Спивакову свое детище. Позавчера в Большом зале консерватории оркестр открыл свой сезон концертом с участием обоих музыкантов в знак передачи власти выступавших вместе: Плетнев -- как пианист, Спиваков -- как дирижер. Флегматичные абонементодержатели плетневского оркестра вкупе с великосветской публикой Спивакова, раскупившей дорогущие билеты, забили Большой зал до потолка в интересе узнать, как новый шеф сдаст свой первый российский национальный экзамен.

Спиваков изменился. Возможно, насытившись шоуменским успехом, он сменил даже внешность, превратившись из крашеного черноволосого красавца в скромного труженика сцены, отмеченного достойной сединой. Недавно он сменил и скрипку (на другую, еще лучше), его мастерство солиста-скрипача стало тоньше и глубже ("Крейцерова соната" Бетховена в прошлом сезоне вышла просто изумительно). Именно в этот момент нелегкая взяла его в симфонические дирижеры.

Все познается в сравнении: когда светлановский оркестр собирался возглавить Константин Орбелян, это уж совсем вело к пародии. Спиваков, получив признанных в мире плетневцев, намерен оснастить их не только заграничными спонсорами, но и серьезной работой над качеством. Он уже стал шерстить состав, начав с трубачей: на концерте играли пробный трубач из кандидатов, другой -- из светлановцев, контрабасист -- из "Виртуозов Москвы". Концерту предшествовали неделя работы в начале сентября и три репетиции перед выходом. "Репетиций мало всегда", -- сказал Спиваков накануне, отметив при этом "цепкость и внимание" оркестра.

У Спивакова есть определенный дирижерский опыт -- он пять лет учился у Израиля Гусмана, дебютировал еще в 1979 году с Чикагским оркестром, потом дирижировал "Виртуозами Москвы", выступал с симфоническими оркестрами мира, последний раз -- несколько дней назад с оркестром "Ла Скала" в Милане. Прошу простить, ничего этого я не слышал (кроме "Виртуозов", разумеется): для меня Спиваков в роли симфонического дирижера предстал впервые.

Справедливо забытая увертюра Бетховена "Освящение дома", которую Спиваков выбрал для начала концерта, всем хороша, кроме того, что начинается с аккордов тутти, которые, по гнусному замыслу композитора, должны быть взяты оркестром zusammen (вместе). Из первых трех аккордов с этим относительно повезло лишь второму. Затем скрипки не поняли, когда им вступать с пассажем. Дальше все прошло благополучно, если не считать того, что оркестр находился в состоянии лихорадочной затравленности. Вспомнилось, что такие же проблемы когда-то были вначале у Михаила Плетнева -- попытки прямолинейного диктата, отзывавшиеся жесткой, немузыкальной игрой солистов и остервенелостью групп. Однако первый вывод был отраден: музыканты все-таки смотрят на дирижера, а не только на смычок концертмейстера.

Перед концертом Спиваков отрекомендовал Плетнева как прекрасного партнера и даже поделился планами играть с ним камерные дуэты. Стоило бы этого желать: они сошлись -- волна и камень... А на концерте буквально поменялись ролями. Спиваков был подчеркнуто скромен, держась в аккомпаниаторской тени, в то время как Плетнев (сняв груз руководства?) -- улыбчив, свободен, раскован и счастлив (едва ли не впервые на моей памяти). В его игре светились легкая воля, заразительность, молодость, дерзость и смак. Темп установился примерно с третьей страницы партитуры; после пробного камня быстрой первой части перешли к медленной второй; оркестр, приняв импульс от Плетнева, оживился для искреннего музицирования. В агрессивно-игривом финале Спиваков поймал характер и, немного буксуя с инертными деревянными духовыми, все же корректно довел аккомпанемент до конца.

Выбор Пятой симфонии Чайковского для второго отделения (оно транслировалось по каналу "Культура") я бы назвал системной ошибкой. "Визитная карточка" оркестра в глубине своих координат осталась той, какой ее сформировал Плетнев, добивавшийся в Чайковском пугающе загробного совершенства, хотя Спиваков, возможно, хотел живой человечности. При всей "цепкости и внимании" оркестр не имел с дирижером единодушия и понимания с полужеста, вроде бы формально следуя за его руками. Если Спиваков и имел концепцию исполнения, то не воплотил ее, заботясь о том, чтобы обслужить только главную на текущий момент тему или мысль, а не всю многоголосную постройку партитуры. Ватная и неопределенная, Пятая у Спивакова все же была хороша в нарастаниях медленной части и концовке финала. Что же, одна моя хорошая знакомая в этот же день впервые в жизни самостоятельно водила машину, паникуя на перекрестках и маневрах. Через месяц она будет водить как все люди -- хотя неизвестно, обнаружится ли у нее водительский талант, прирожденный и вдохновенный. Дадим же время и Владимиру Спивакову, чтобы через 4 года (столько по контракту) рассуждать об изощренности интерпретаций.

Увы, даже став седым и серьезным, Спиваков не обошелся без "бисов", которыми стали фрагменты из "Лебединого озера". Будь я Чайковским и услышь такое исполнение, то переименовал бы свой "Испанский танец" в "Утро гуляки", а "Мазурку" -- в "Нанесение ракетно-бомбовых ударов по местам скопления братьев Рубинштейнов". Главный удар в обоих случаях приходился на последний аккорд, с которым палочка маэстро взлетала ввысь, к портрету основателя консерватории. Сильно повеяло "Виртуозами Москвы", атмосфера стала неловко меняться. Передо мной сидел внимательный и молчаливый Евгений Примаков (возможно, это ответ на вопрос: с кем вы, мастера культуры), а рядом -- опытный слушатель, приговаривавший: "Ну да, это мы любим".

Успех был не на той отметке, что привычна "Виртуозам Москвы", но сомневаться в нем не пришлось. После концерта я встретил одного из сотрудников оркестра Владимира Федосеева. "А вы не хотите пригласить Спивакова в главные дирижеры?" -- спросил я его. "Мы еще пока подождем", -- невозмутимо ответил он.

ПОДПИСЬ:

В знак передачи власти Михаил Плетнев и Владимир Спиваков поменялись ролями и как музыканты