 Музыкальная критикаТититаническая репетитицияПод занавес фестиваля Сергея Курехина "СКИФ-4" в Москве выступил 65-летний патриарх американского минимализма Терри Райли. Двумя днями раньше он играл в Петербурге в рамках того же фестиваля, проходившего параллельно в двух столицах. Играл Райли одну и ту же фортепианную программу, однако контекст двух его выступлений был совершенно разным: в Питере его выход на сцену "Балтийского дома" оказался частью гигантского марафона, включавшего выступления убойных радикальных рок-групп, в Москве же Райли дал отдельный концерт в академичной обстановке Малого зала консерватории. То и другое испытание музыка американского классика выдержала не поведя бровью.Известия / Четверг 20 апреля 2000 Терри Райли -- один из немногих титанов XX века, чье имя с полным правом входит в академические словари, но на чьи выступления при этом собирается записная публика престижных рок-концертов. К этому есть все основания -- Райли пишет музыку как для струнного "Кронос-квартета", так и для джазовых составов, в его активе -- партитуры для симфонического оркестра Леонарда Слаткина и совместное творчество с рок-музыкантом Джоном Кейлом. Особая статья -- североиндийская классическая музыка, которую Райли изучил настолько, что способен даже преподавать.
В музыковедении Терри Райли числится среди пионеров музыкального минимализма наряду со Стивом Райхом и Филипом Глассом. Это абсолютно верно, как верно и то, что Райх и Гласс шли чуточку позже: краеугольной партитурой minimal music была именно "In C" Райли, созданная в 1964 году и наделавшая фурор уже тогда, когда Райх только начинал возиться в лаборатории. Сам Райли, давно привыкший к этому соседству в истории музыки, настаивает на своей близости с совсем другими авторами: это "пророк" Ла Монт Янг, превративший статичный обертоновый спектр в "Театр вечной музыки", и экспериментаторы первой половины века Чарлз Айвз и Генри Кауэлл. Разница еще и в том, что Райх и Гласс -- опознавательные символы еврейской нью-йоркской богемы, в то время как Райли всецело принадлежит к длинноволосой культуре Калифорнии, той, какой она была в 60-е годы, -- с ее Тихим океаном, распахнутыми рубахами, счастливой независимостью от европейских традиций, открытостью к Востоку, младенческим вкусом к эксперименту и неофитским восторгом, сопровождавшим легализованное изучение свойств ЛСД.
Удивительно то, что ныне Райли, признанный композитор, чьи произведения звучат в филармонических залах Берлина и Амстердама, кому делает заказы Зальцбургский фестиваль, не стал глянцевой фигурой и остался в стороне от конвейера музыкального бизнеса. Он приехал в Россию (выяснилось, кстати, что не в первый раз, а во второй: в далеком 1963 году он побывал в Ленинграде), оказавшись милым американским дедушкой, с довольным видом ходил по улицам, знакомился с музыкантами и всех очаровал -- при том, что нимало не стремился к успеху.
Его выступление в Малом зале консерватории (доверху забитом публикой) состояло из двух частей -- в первой из них Райли дал сольный клавирабенд длиною больше часа, сыграв за это время пять фортепианных пьес. К сожалению, рояль был настроен обычным темперированным, а не обертоновым образом, как требовалось бы, -- однако ощущение аутентичной подлинности создавалось присутствием самого Райли. Первая его пьеса была выстроена как рага, в которой роялю пришлось самоуверенно заменить какой-нибудь ситар. Другие напоминали джазовые прелюдии, этюды, регтаймы, при этом их форма складывалась из чередования "квадратов", ладовых импровизаций на основе коротких модулей, минималистски статичных построений и долгих зависаний в "серединных" зонах. Изрядно крепкий пианист, играющий в жесткой джазовой манере, Райли нимало не походил на лощеного эстрадного виртуоза. Он играл с убежденностью и мощной простотой калифорнийского аборигена. И это снимало многие вопросы по поводу оригинальности и вкусовых качеств его материала -- вопросы, на которые непременно нарвался бы на его месте рафинированный европейский музыкант. Райли играл из другой системы координат, а русскому слушателю ничего не оставалось делать, как отмахиваться от собственных неуместных ассоциаций.
Во втором отделении на помощь Райли пришел ансамбль "Репетитиция Orchestra" (репетитивность -- теоретически более корректное определение минимализма), специально составленный из молодых консерваторцев. Они сыграли пьесу "Tread on the Trail", написанную в 1965 году вслед за "In C" и с тех пор, как ни странно, никогда нигде не игравшуюся. Партитура пьесы содержит пять нотных строк (в "In C" их было 53), а суть формы составляет их непрерывная репетитиция -- организованная так, что в сумме никогда ничего не повторяется.
Сегодня Терри Райли еще раз выступит в Москве: в центре "Дом" он откроет фестиваль "Альтернатива". Московские музыканты исполнят в присутствии автора главный шедевр его жизни -- "In C", партитуру, которую в истории музыки не стыдно поставить в один ряд с "Весной священной" Стравинского, "Лунным Пьеро" Шенберга, "Вопросом, оставшимся без ответа" Айвза, "Квартетом на конец времени" Мессиана и "4:33" Кейджа.
ПОДПИСЬ: Классик минимализма Терри Райли дал клавирабенд в Консерватории
|