 Музыкальная критикаСо своим уставомЛондонский симфонический оркестр сверкнул на «Звездах белых ночей»Ведомости / Вторник 27 июня 2006 САНКТ-ПЕТЕРБУРГ — Гастроли одного из лучших оркестров мира продолжили цикл «Все симфонии Шостаковича». Валерий Гергиев за пультом Лондонского симфонического продолжил линию дирижерских триумфов, которую накануне начал Эса-Пекка Салонен.Лондонский симфонический — одна из мегазвезд фестиваля и единственный приглашенный оркестр в цикле симфоний (остальные отважно вытягивает на себе оркестр Мариинского театра). Оркестр выступил не на Мариинской сцене, а в Большом зале филармонии, где в свое время прошли премьеры семи из 15 симфоний Шостаковича. Программа Гергиева была выстроена на контрасте между кукольным балаганом Первой симфонии Шостаковича-студента и исходом Четвертой, завершенной в разгар травли в 1936 г. Острые соло Первой симфонии, в которой инструменты ведут себя как театральные персонажи, выгодно представили прославленный оркестр. Кажется, у лондонских оркестрантов инструменты сделаны из иного, чем у нас, материала (в этом, возможно, есть доля правды). Редко услышишь столь звонкую литавру с долгим отзвуком. Литаврист же интонировал свою партию едва ли не тоньше, чем духовые. Абсолютная слаженность в этом оркестре — будни, а не праздники. Слышно, что синхронность не рождается в мучительных репетициях, — она в генетической памяти исполнителей. В Первой симфонии непривычно сдержанный жест Гергиева почти не вмешивался в ладный оркестровый механизм. И овацию после Первой дирижер уступил оркестру, по нескольку раз представляя солистов и группы. Но в Четвертой к строгости жеста добавилась властность, и все нити огромного оркестра сошлись в солнечном сплетении дирижерского пульта. Благодаря стальным темпам поток мысли был внятен и непрерывен. Жесткий контроль стал особенно нагляден в турбулентном фугато первой части, где струнные вихри могут начисто смести метр даже самого качественного оркестра. Гергиев справился с управлением — оркестр ни разу не занесло на крутых виражах. Знаменитое завершение симфонии работает на физиологическом уровне — уходящее время забирает с собой дыхание и замедляет пульс. Если все делать в соответствии с партитурой (что не так-то просто), зал погружается в летаргию. Все было найдено верно — и мерный темп, и медленное истаивание, и сомнамбулическая челеста. Когда отлетел последний звук, Гергиев продержал бездыханный зал в тишине еще секунд 15 (можно было сосчитать по медленному сердцебиению), на что зал ответил 15-минутной овацией. В 2007 г. у Валерия Гергиева начинается трехгодичный контракт главного дирижера Лондонского симфонического оркестра. |