 Музыкальная критикаБез волшебства«Кремлевский балет» одолел «Спящую красавицу»Ведомости / Вторник 04 октября 2005 Театр «Кремлевский балет» отметил свое 15-летие премьерой «Спящей красавицы» — самой красочной и пышной из балетных сказок. За фасадом ее упоительной праздничности скрывается сложнейший спектакль русского классического репертуара. «Кремлевский балет» взялся за него с излишним самомнением.Когда в разгар перестройки имена Екатерины Максимовой и Владимира Васильева позволили создать в Кремле собственную балетную труппу, она возвещала о благородной миссии поиска новых форм. Танцовщики с периферии, разбавленные выпускниками столичного хореографического училища, которых не разобрали ведущие театры, о великой классике и не мечтали — балетная породистость, без которой невозможно преображение в виллис, сильфид и дриад, взращивается не быстрее, чем английский газон. Однако так же неконтролируемо, как потекли за рубеж лес, нефть и газ, двинулся по иностранным городам и деревням русский балет. Первой жертвой экспорта пало «Лебединое озеро» — оно и продемонстрировало, что под лейблом Russian Ballet вместо хоровода из 32 лебедей можно продать даже семь покосившихся танцовщиц, если они в белых пачках и перьях. Но теперь, когда компании всех мастей обеспечили «Лебединым озером» даже китайские провинции, пришла очередь отправлять на экспорт и парадный классический балет, который еще несколько лет назад представить за пределами Большого и Мариинского театров было так же сложно, как летящих в космос нигерийцев. Выдержать экзамен «Спящей красавицей» означает попасть в высшую лигу мирового балета — к ней намертво пристало определение «энциклопедия классического танца»: Мариус Петипа, «наше все» в балете, соединил в этом спектакле всю мудрость, накопленную хореографическим искусством, и собственную невероятно юную фонтанирующую фантазию. «Спящая красавица» выглядит безродной самозванкой без дворцовых интерьеров в натуральную величину, роскошной бутафории, тонн бархата, атласа и бижутерии. И, главное, она невозможна без армии танцовщиков высшего разряда — специалистов в чистой классике, характерных и бальных танцах, мимических партиях. «Кремлевский балет» за 15 лет академизма не взрастил, зато оказался одной из немногих трупп, которые способны воспроизвести легендарный балет Петипа почти в классическом наборе — недобор гостей на королевском балу не в счет. Художественный руководитель театра Андрей Петров, представитель знаменитой московской балетной династии, сам танцевал в «Спящей красавице» Большого и восстановил ее в версии Юрия Григоровича досконально. Но на афише Петров числится автором новой хореографической редакции спектакля. Для этого ему пришлось заставить обычно ограниченного мимикой церемониймейстера Каталабюта соревноваться в виртуозности с Принцем Дезире, пересочинить вариации для самого принца и откорректировать сцену пробуждения Принцессы Авроры: теперь пока одна принцесса — дублерша — на кушетке сиротливо ждет поцелуя, другая уже сливается с принцем в любовном дуэте. Еще одно заметное вмешательство редактора — купирование гениальной хореографии Федора Лопухова: в новой постановке Фея Сирени на свадьбе исполняет меланхоличную вариацию Авроры из сцены нереид. Вероятно, это подарок Петрова в качестве худрука своей приме — Жанна Богородицкая получает шанс обратить на себя внимание хотя бы большим шагом, все остальное время она мучительно борется с роскошеством своей партии. Гораздо легче одолевает текст менее опытная Кристина Кретова — Принцесса Аврора, пока тоже не обладающая ни виртуозностью, ни артистизмом, ни академизмом. По непонятной причине заменившая на премьере единственную звезду «Кремлевского балета» Наталью Балахничеву, которая на концертах неоднократно показывала свою деликатную, изящную Аврору, 20-летняя Кретова стала символом новой «Спящей красавицы» — на первый взгляд она очень похожа на оригинал, но лишена сказочности и волшебства балета Петипа. Жаль, что эту ремесленную копию во многих частях света и будут принимать за подлинник. |