Тексты | Авторы | Издания | Спектакли | Ассоциация |

Адрес статьи: http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2002/04/17/44231

Ведомости / Среда 17 апреля 2002

Анна Галайда, Михаил Фихтенгольц, Олег Зинцов

Прошедшую в Большом театре церемонию вручения премии «Золотая маска» можно считать эталонной, а вердикты жюри в большинстве номинаций едва ли не самыми бесспорными за последние несколько лет. Год назад все происходило с точностью до наоборот: решения, к примеру, драматического жюри были вполне безумны, зато фестиваль интереснее.

Формула успеха в этом мероприятии, оказывается, довольно проста: ничего лишнего. В этом году на сцене не было дежурных ведущих и как следствие — дежурных глупостей и специально сочиненных несмешных шуток: с ролью распорядителя торжества отменно справился директор фестиваля Эдуард Бояков, по-деловому перечислявший номинантов, а музыкальные паузы состояли по преимуществу из номеров принимающей стороны — Большого театра. Под занавес, впрочем, танцевала прима Мариинского Диана Вишнева, а лучшая музыкальная шутка церемонии оказалась практически парафразом знаменитой сцены из фильма Феллини «И корабль плывет» — абсурдного состязания оперных певцов в машинном отделении: арию O sole miо, вставая из разных мест зала и перебивая друг друга, пропели семь теноров. В целом можно сказать, что режиссеру церемонии Михаилу Панджавидзе удалось редчайшее сочетание четкого ритма и спокойного достоинства — разумеется, с хорошо продуманными нарушениями премиального этикета. Например, Евгений Гришковец, вручавший «Маску» за новацию (проект театра «Тень» «Лиликанский Музей Театральных Идей») вышел на сцену с ведром и тряпкой и в обычной своей манере объяснил, что вымыл уже очень много разных сцен, показывая, как драил палубу во время службы на Тихоокеанском флоте, но не мог и мечтать сделать то же самое в Большом театре, — после чего приступил к мытью академических подмостков. Куда как менее изящно нарушил этикет художник Олег Шейнцис, получая впервые учрежденный в этом году приз зрительских симпатий за спектакль «Ленкома» «Шут Балакирев»: вместо благодарности выразил сожаление, что жюри теперь, наверное, ничего ему уже не даст — и как в воду глядел. Кроме 365 банок Nescafe Gold от учредившего зрительский приз генерального спонсора фестиваля спектаклю Марка Захарова справедливо не досталось ничего.

Впервые за несколько лет раздача «Масок» в этих номинациях вызвала всеобщее одобрение. Две «Маски» — за спектакль и работу режиссера — унес с церемонии 30-летний Дмитрий Черняков, поставивший в Мариинке «Сказание о невидимом граде Китеже», — равного калибра соперников у него не было. Валерий Гергиев пополнил свою коллекцию «Масок» за счет «Валькирии», но по части вокала гергиевские спектакли обогнала «Богема», сделанная в питерском театре «Зазеркалье». Агрессивная мариинская прима Ольга Сергеева, выдвинутая за две роли (Феврония в «Китеже» и Зиглинда в «Валькирии»), осталась ни с чем, уступив «Маску» за главную женскую роль обаятельной и вокально точной Татьяне Сержан («Богема»). А за мужскую роль был премирован тенор Евгений Акимов, приглашенный в «Зазеркалье» из Мариинки специально для «Богемы». Что касается оперетты, то тут жюри приняло мудрое решение вручить лишь приз за главную женскую роль Ольге Титковой («Граф Люксембург», Новосибирский театр музыкальной комедии). В остальном легкий жанр был безнадежно плох.

Награждение «Коппелии» Новосибирского театра оперы и балета показало, что в жюри этого года преобладали поклонники академического балета, которые предпочли новомодным акциям проект не менее амбициозный — возвращение на сцену подлинного балета Мариуса Петипа. Но обижать создателей петербургских спектаклей тоже не стали: Джон Ноймайер был признан лучшим хореографом, а Михаил Шемякин стал обладателем «Золотой маски» в номинации «Лучший художник в музыкальном театре». Впрочем, предсказуемость итогов в классическом балете жюри «компенсировало» выбором победителей в современном танце.

Конкурентоспособную часть программы составили те же компании и имена, что неизменно участвуют во всех фестивалях, — уже получавшие «Маски» Татьяна Баганова и «Провинциальные танцы» из Екатеринбурга, Ольга Пона и Театр современного танца из Челябинска, москвич Александр Пепеляев и театр «Кинетик», а также Центр современного искусства Екатеринбурга, для которого Пепеляев сделал еще один спектакль. Для того чтобы «Маска» избавилась от эффекта дежа вю, оказался необходим Пол Селвин Нортон — голландец английского происхождения, чей спектакль «Взлом» своим названием будто обозначил координаты хореографа в отечественной танцевальной истории. Как и каждый хореограф contemporary, Нортон придумал для «Взлома» эффектную культурную родословную, зарифмовав его с японской техникой сложения бумажных фигурок — оригами. Но главное в этом спектакле — не концепция, а вырвавшееся на свободу торжество мышц, красота физического усилия и логическая стройность композиции. Однако «Маски» ни за спектакль, ни за хореографию «Взлому» не досталось — жюри оценило лишь соло Романа Андрейкина, наградив его за мужскую роль. А лучшим спектаклем оказался «Голос» нигде раньше не светившегося Эксцентрик-балета Сергея Смирнова из Екатеринбурга, видимо, привлекший внимание членов жюри тем, что он единственный из спектаклей contemporary dance похож на настоящий советский балет — словно бы выдвинутый на конкурс эстрады в 1970 г.

В весовой категории «Большая форма» лауреата можно было угадать, пожалуй, даже методом исключения. Мхатовский «Номер 13», по мнению многих, не соответствовал статусу национальной премии в том смысле, что коммерческое качество — это, конечно, хорошо, но на то у нас и появился приз зрительских симпатий, а выбор профессионалов должен быть продиктован иными критериями. «Горе от ума» в постановке Сергея Женовача было событием прошлого сезона — но главным образом потому, что оживило казавшийся безнадежным репертуар Малого театра. «Сирано де Бержерака» от Владимира Мирзоева логичнее всего было отметить за лучшее, что есть в этом спектакле, — игру Максима Суханова (так и случилось). Назвать лучшим этнографический якутский спектакль «Олонхо» было бы довольно дико (впрочем, совокупное мнение фестивальной прессы негаданно склонилось к этому сомнительному радикализму, и приз критики отправился в Якутск). Наконец, петербургская «Федра» вполне заслуживала спецприза за занудство, но дело даже не в этом. Режиссер Григорий Дитятковский получил в прошлом году целых две «Маски» за совершенно посредственный спектакль «Потерянные в звездах», и наградить его новую постановку значило бы выразить полное неуважение ко Льву Додину, год назад показавшему на фестивале грандиозную «Молли Суини», которую начисто проигнорировало плененное Дитятковским жюри. Но две «Золотые маски» «Чайке» Льва Додина (за спектакль большой формы и за сценографию — Алексею Порай-Кошицу) меньше всего выглядят жестом извинения нынешнего жюри за решения своих коллег в 2001 г. — выбор был продиктован все же не политическими, а эстетическими причинами.

Что касается «малой формы», то здесь трудно было усомниться в победе главного фаворита — «Война и мир. Начало романа». Но, право, отдавая должное мастерству и таланту Петра Фоменко (отмеченного также призом за режиссуру) и Галины Тюниной (лучшая женская роль), хочется вспомнить аутсайдеров. Во-первых, очень изобретательный, варварский и нежный спектакль Николая Коляды «Ромео и Джульетта», получивший только утешительный спецприз жюри (художнику Владимиру Кравцеву). Во-вторых, вовсе не включенные в основную программу «Маски» «Пластилин» Василия Сигарева и Кирилла Серебренникова и, конечно, самую радикальную постановку прошлого сезона — «Опыт освоения пьесы “Чайка” системой Станиславского» киевского режиссера Андрея Жолдака. «Чайка» обсуждалась в театральном мире исключительно на повышенных тонах — от восторга до ненависти. К ненависти были склонны, как выяснилось, фестивальные эксперты, отказавшиеся даже обсуждать возможность включения экстремиста и формалиста Жолдака в список номинантов. К восторгам — зарубежные журналисты и продюсеры, засыпавшие режиссера приглашениями на международные фестивали и гастроли. «Чайку» можно было увидеть в специальной программе Russian Case, сформированной критиками Джоном Фридманом и Еленой Ковальской как раз для того, чтобы показать разнообразие современного русского театра. Жаль, что оно последовательно игнорируется экспертным советом «Золотой маски», состав которого из года в год меняется, увы, гораздо меньше, чем состав жюри.