 Музыкальная критикаВ Михайловском театре поставили «Тщетную предосторожность»Французскую молодуху станцевал Николай ЦискаридзеВедомости / Пятница 04 апреля 2014 Михайловский театр пал жертвой англомании, в последние сезоны охватившей ведущие отечественные балетные труппы. К счастью, выбор главного балетмейстера Михаила Мессерера пришелся на «Тщетную предосторожность», настолько удачно задуманную и скроенную еще при рождении в 1789 г., что ее многочисленные вариации не сходят со сцены до сих пор. В последние 60 лет вариант Аштона — самый популярный. Английский классик, взявшись за историю пейзанской любви, которая побеждает происки предприимчивой мамаши, постарался сохранить в своем балете французский акцент. Танцы вокруг майского дерева, деревянные башмаки-саботьеры, сцены, в которых юная пейзанка Лиза мечтает о будущей семейной жизни, ее появление в объятиях возлюбленного Колена, когда односельчане собрались на подписание ее свадебного договора с деревенским дурачком Аленом, кажется, хореограф подсмотрел у первого постановщика «Тщетной предосторожности», куртуазного Жана Доберваля. Английский вклад, впрочем, тоже распознать нетрудно: соло Петуха, стригущего антраша, изящно выгибающие в танце подъем Курочки, лихая чечетка мамаши Симоны и вся ее смачная пантомима перекочевали в балет из английского драматического театра. Но упоительная легкость этой «Тщетной предосторожности» содержит анафемские профессиональные трудности. Поэтому в Петербург на постановку был выписан аутентичный носитель стиля — Майкл О'Хэйр, а в архивах британского телевидения нашлась запись спектакля, сделанная еще при жизни Аштона, позволяющая восстановить утраченные со временем оригинальные детали постановки. Впрочем, эти изменения, во всяком случае на взгляд неносителя стиля, носят косметический характер. Гораздо существеннее то, что постановка Михайловского сохраняет все то, благодаря чему эта «Тщетная предосторожность» уже завоевала себе место в истории балета. Справляться с кружевом ее комбинаций кордебалету пока сложно, не хватает яркости и исполнителям второстепенных пантомимных ролей, обычно украшающих версию Аштона. Но все они выходят на сцену с таким увлечением и самоотдачей, что позволяют надеяться на продолжение освоения необычного стиля. Тем более что театр обеспечил эту «Тщетную предосторожность» солистами, гарантирующими ее долгое благополучие. На роль Симоны Мессерер пригласил Николая Цискаридзе, который уже однажды отметился шикарной женской ролью — Феи Карабос в «Спящей красавице». Теперь же, после долгих месяцев административной работы, он наконец дорвался до сцены и так смачно изобразил французскую молодуху, что едва не затмил главную пару — Лизу и Колена. Тем более что Иван Зай-цев, вполне достоверный в роли восставшего пролетария Филиппа в «Пламени Парижа», не убеждает в своем крестьянском происхождении. Правда, надежно выполняет все рискованные поддержки, которыми нашпиговал дуэты Аштон. Это очень помогает Анжелине Воронцовой. Щегольски выстаивая длиннющую обводку в аттитюде, когда равновесие ей помогают сохранять лишь натянутые ленты, стремительно выстреливая россыпью мелких па и отчаянно искренне изображая любовные радости и горести французской пейзанки, она, кажется, обрела роль своей жизни. Санкт-Петербург |