 Музыкальная критикаНедожар-птицаКруглолицые матрешки несутся ввысь, рассекая воздух. Вслед им летит слоган Russisch gestimmt. Таким плакатом открылся 23-й Шлезвиг-Гольштейнский фестиваль, в этом году посвященный русской музыкеВедомости / Вторник 15 июля 2008 Шипящие звуки в motto (теме) фестиваля — не случайность, но многозначительная закономерность. Russisch gestimmt — это созвучно как имени фестиваля, Schleswig-Holstein, так и свисту уносящихся в неведомую даль матрешек. В общем, «Русь, куда несешься ты?» на немецкий лад: в сознании немцев Россия, как и 100 лет назад, предстает в образе матрешек, водки, самовара и той непостижимой для рациональных европейцев субстанции, что зовется «русской душой». Russisch gestimmt — это не просто русское звучание, это и русский лад, и русский строй, и русская гармония: сложносоставное понятие, пытающееся обозначить некий русский музыкальный космос. Его и пытается открыть немцам нынешний фестиваль, который продлится до 31 августа. На него прибудут русские солисты и оркестры, ансамбли и фольклорные исполнители. Но открытие — святое дело: его нельзя поручить гостям. Потому торжественный концерт в старинном городе Любеке в зале модернового Конгресс-холла на берегу реки Траве провел дирижер Кристоф фон Донаньи, нынешний руководитель знаменитого оркестра Северогерманского радио (NDR-Hamburg). Все было как полагается: прием для спонсоров в пятизвездочном отеле, патетичная речь президента земли Шлезвиг-Гольштейн и ответная благодарственная речь интенданта Рольфа Бека. Бек руководит фестивалем 10 лет; ему удалось вывести фестиваль из финансового кризиса и сделать мероприятие, проходящее по всей земле, по-настоящему народным. Все социальные и возрастные группы, все слои населения Шлезвиг-Гольштейна находят что-то для себя: детские и семейные концерты, воскресные гулянья в парке, сопровождаемые музыкой. Для меломанов — концерты популярной классики, для особо изощренных — опусы современных немецких композиторов. Кристоф фон Донаньи был призван задать высокий тон благородного музицирования. И звук одного из лучших немецких оркестров в зале Конгресс-холла, более похожем на громадный сарай (никаких архитектурных изысков), и впрямь оказался отчетлив, благороден и сдержан. В программе значились Скрипичный концерт Брамса и «Жар-птица» Стравинского: великий гамбуржец и великий петербуржец. Солировала в Брамсе немецкая скрипачка Арабелла Штейнбахер: музыкальная, не без способностей, но отнюдь не обладающая сногсшибательной харизмой. Стипендиатка фонда Анн-Софи Муттер, она не избежала ее влияния: и в манере одеваться (открытое вечернее платье с голыми плечами), и в манере игры Арабелла явно «косит» под первую скрипачку мира, но не дотягивает до нее процентов на 80. Концерт Брамса — патетичный, временами сумрачно-депрессивный, временами открыто экспрессивный — исповедь автора, излияние сильных чувств, играть это сочинение надо гораздо более истово и искренне. Арабелла Штейнбахер играла как прилежная ученица: звук был красив, но вял, слаб и тускл. Не было страсти и накала, без которых концерт Брамса просто протухает. Не помог солистке и дирижер: у Донаньи плоховато с тем, что называется «внутренним движением» — подспудный, интенциональный ток делает фразу живой, пластичной, внутренне подвижной. После Брамса стало страшновато за «Жар-птицу»: как Донаньи интерпретирует красочную, диковатую для немецкого уха музыку? Опасения были не напрасны, дирижер преподнес партитуру Стравинского — абсолютно русскую по духу и ритмам — как некую французскую штучку. Дебюссил вовсю, наслаждаясь тонкими переливами оркестровых красок и намеренно высветляя колорит. Слишком изящно, слишком регулярно, слишком спокойно. Партитура была «сделана»: выучена, отчищена, тщательно отдраена, как драят медные дверные ручки. И блестела «Жар-птица» медным блеском, а не сверкала огненными сполохами, не рассыпалась рыжими искрами. В звучании струнных до боли не хватало мяса, более плотного вибрато. В композиции, в построении фраз — томительных раздуваний и опаданий, того лирического половодья, характерного для русской музыки, что внезапно нахлынет — и отступит. «Жар-птицу» сыграли вполголоса, sotto voce. Ни бесовщинки, ни лукавинки — один голый расчет да демонстрация отличной выучки духовиков. Но ждать осталось недолго: русские оркестры — Мариинский с Валерием Гергиевым, Российский национальный с Михаилом Плетневым, оркестр Большого театра с Александром Ведерниковым — приедут и покажут немцам, что такое на самом деле Russisch gestimmt. В антракте В буфетах гамбургского Hafencity появился русский Borschch. Его наливают в свежеиспеченные ржаные караваи с вынутым из середины мякишем и накрывают сверху срезанной горбушкой-крышкой. Кушанье пользуется экстраординарным спросом. |