 Музыкальная критикаПространство Тимура временно восстановленоК пятидесятилетию со дня рождения Тимур Новиков достиг статуса художника, выставляющегося в ЭрмитажеВедомости / Пятница 26 сентября 2008 Юбилейную выставку «Пространство Тимура» открыли в трех свежеотремонтированных залах Главного штаба. Экспозиция — не ретроспектива, составивший ее Аркадий Ипполитов не ставил задачи воздвигнуть мемориал Новикова с какими-нибудь манифестами, книгами, фотографиями и прочими материальными свидетельствами бурной деятельности одного из виднейших игроков российской арт-сцены последних двух десятилетий (вроде, например, палки, на которую в конце жизни опирался ослепший и приобретший сходство с библейским пророком Тимур Петрович). Только работы: ранние пейзажи, очаровательные в своей беспомощности (или — своей беспомощностью), потом ставшие знаменитыми объекты — маленькие фотографии амуров, Венер, Уайльда, Людвига Баварского и прочих экзистенциально милых сердцу автора персонажей, прилаженные в центр полотнищ всяческой парчи и убранные жемчужно-блескучими окладами. Несомненно, многочисленной публике, пришедшей на вернисаж, все эти художественные вещицы пощекотали ноздри ароматом славных авантюристических времен, которые так и можно поименовать: эпоха Тимура Новикова. Несведущему зрителю, который просто заглянет на выставку, эти артефакты вряд ли что скажут. Зато если такой зритель захочет не только смотреть, но и читать — ему много что скажет Аркадий Ипполитов. «Пространство Тимура» — абсолютный кураторский жест. Жест этот всем очень хорошо знаком — как раз то недосовершившееся пожатие двух мужских рук с плафона Микеланджело, ставшее эмблемой Nokia (и всякого прочего эмблемой тоже). Ипполитов, как радикальный куратор, предпослал проекту текст, который не столько объясняет смысл затеи, сколько его генерирует. Это даже не эссе, а прекрасное лирическое стихотворение в прозе. На экране в одном из залов крутят запись беседы Иосифа Бродского с Новиковым на открытии его выставки в амстердамском «Стедлик Музеуме». В сочинении Ипполитова Бродский тоже не раз помянут — и коли так, хочется и все событие поместить в поэтический контекст. Пушкин спрашивал: «Или воспоминание самая сильная способность души нашей?» Ипполитов отвечает безусловно утвердительно. Его элегия исполнена, проникнута, прямо-таки сочится бесконечной, окончательной печалью — по детству, молодости, по Ленинграду 70-80-х, ослепительному умирающему классицистскому городу. И Тимур Новиков — важная, структурообразующая часть этих личных воспоминаний. Еще один поэт, Пастернак, высказался насчет жизненной задачи художника: «привлечь к себе любовь пространства». А также — «услышать будущего зов». Новикову с Ипполитовым это удалось: первый умел стать фигурой, которую, как сверхбольшие числа, можно даже делить на ноль, — т. е. автором, чья подпись под работой и создает ее ценность. Второй через шесть лет после смерти друга умел почтить его (и многого другого) память выставкой в Эрмитаже. Поистине восхитительный микст лукавства с искренностью. Санкт-Петербург до 11 января О герое Коллажи Тимура Новикова всегда узнаваемы, они хранятся во многих музеях и частных коллекциях, без них не обходятся серьезные выставки отечественного современного искусства. Но они только часть его непрекращавшегося творчества. Насмешник, нигилист и мистификатор, основатель полупародийной Новой академии – он все время придумывал себе новые, дурацкие, жизненные роли и играл с блеском, даже когда был болен и слеп. |