 Музыкальная критикаЛучше меньшеЭрмитаж представил образчик петербургского вкуса и стиляВедомости / Пятница 09 марта 2007 САНКТ-ПЕТЕРБУРГ — В Эрмитаже открылась выставка «Рубенс. Две версии одной картины». Это сугубо камерный, элегантный и обаятельный проект, избежавший лишнего пафоса, но ставший убедительным примером аристократического благородства.В 1615 г. 38-летний Рубенс вместе с другом и коллегой Франсом Снайдерсом пишет небольшую (а по рубенсовским меркам так и вовсе маленькую) картину «Статуя Цереры». Она имеет успех, с нее делают гравюры, наконец картина попадает в коллекцию графа Карла Кобенцля, которую в 1768-м купила Екатерина II, и с тех пор эта «Церера» в Эрмитаже. Происхождение второй «Статуи Цереры» темнее. Она всплыла в 1882-м у некоего антиквара в Южной Англии, затем хранилась в собрании Филиппи в Гамбурге, в 1890-м искусствовед Макс Розес включает ее в пятитомный каталог Рубенса. Потом картина делась неведомо куда, пока некоторое время назад ее не обнаружили в Швейцарии. Ее купил коллекционер Герман Байелер — как «школу Рубенса», но в результате дотошных научных изысканий удалось доказать, что это таки сам настоящий Питер Пауль, авторская реплика, сделанная примерно годом-двумя позже первого, эрмитажного, варианта. Теперь г-н Байелер привез (надо заметить, за собственный счет) свою «Статую Цереры», и вот она красуется в маленьком зале возле Итальянского просвета Нового Эрмитажа напротив старшей сестренки. Зрелище занятное, вроде игры «найди десять отличий». Отличия такие: эрмитажная «Церера» более классицистская, более глухая по колориту: Рубенс изобразил именно статую, какой увидел ее на вилле Боргезе в Риме. Швейцарская же — живая, праздничная, как бы эскизная, «ренуаристая» (Ренуар вообще очень ценил Рубенса, и многие его работы изрядно смахивают на эскизы великого фламандца). На ней статуя, в отличие от слепой нашей, — с глазами, томно возведенными горе, а пухлые путти, которые волокут гирлянду всяких овощей-фруктов, — с пиписьками наружу, тогда как у эрмитажных это место целомудренно прикрыто драпировкой или виноградным листком (ученые мужи, а может дамы, не знаю, просветив картину рентгеном, выяснили, что стыдливая запись появилась на почти законченной картине). Вообще же, после привычных нам квадратных километров рубенсовских холстов, пышущих тоннами распаренной розовой биомассы, и после такого же Снайдерса с его горами и морями пищевых продуктов премилое занятие — разглядывать скромных прекрасных «Церер»: симпатичный огурец, темно-зеленые кривые кабачки, неполиткорректно голую радостную малышню, ягодки, початки кукурузы, один желтый, остальные по неведомой причине красные… Очень человекоразмерная выставка. Сам г-н Байелер, даром что мультимиллионер, тоже оказался милым дяденькой средних лет, лысым, бородатым и в очках, который, вовсе не умея по-русски, трогательно зачитал две речи по бумажке, где русские слова были написаны в транслитерации латиницей. Первую речь он держал на вернисаже, поблагодарив директора Эрмитажа Михаила Пиотровского за оказанную честь. Вторую — на специальном приеме в Доме Державина: там прибавилась благодарность за покровительство князю Юрьевскому и главе американского Пушкинского фонда Кеннету Пушкину. Ханс-Георг Юрьевский — правнук Александра II, внук его сына от морганатической жены императора Екатерины Долгоруковой. 46-летний высокий красавец, он живет в Швейцарии, занимался чем-то компьютерным, потому логично было спросить, в чем же состояло его покровительство. Оказалось, что сейчас сфера интересов светлейшего князя — «культура, искусство и недвижимость», и как раз в этих вопросах он консультирует «моего хорошего друга» Германа Байелера. В частности, когда в Швейцарии гостил Кеннет Пушкин, весьма далекий потомок поэта, с которым Юрьевский сошелся на почве благотворительности в России, князь познакомил его с Байелером. Во-первых, вместе они придумали устроить выставку. Во-вторых, эти два русофила сагитировали швейцарского богача через Пушкинский фонд выделить четыре гранта: два — хранилищу рукописей и отделу пушкиноведения Пушкинского дома, а еще два — Всероссийскому музею Пушкина, на кино про лицеистов ввиду близящегося 200-летия Царскосельского лицея и на книгу, посвященную предзакатным месяцам солнца русской поэзии. Сумму князь назвать отказался, но уверил, что она изрядная. Как это, однако, правильно — потратить деньги на привоз «Цереры», на книжку или на то, чтобы рукописи надежней хранились. На фоне одолевающих Петербург глобальных проектов вроде 300-метровой башни «Газпром-Сити», прозванной в народе кукурузой, прелестная кукуруза с картинки Рубенса представляется вещью наилучшего для города размера. Выставка продлится до 3 июня. |