 Музыкальная критикаОстатки несладкиВ рамках камерного абонемента в Бетховенском зале Большого театра дал единственный концерт в Москве знаменитый Фрайбургский барочный оркестр. За день до этого с той же программой ансамбль открывал Петербургский фестиваль старинной музыки....Ведомости / Вторник 01 октября 2002 В рамках камерного абонемента в Бетховенском зале Большого театра дал единственный концерт в Москве знаменитый Фрайбургский барочный оркестр. За день до этого с той же программой ансамбль открывал Петербургский фестиваль старинной музыки. Москве уже второй год достаются сладкие остатки с петербургского барочного стола — в прошлом году фестиваль поделился с Большим роскошным итальянским ансамблем Il Giardino Armonico. Приехавшие в этом году фрайбуржцы — персонажи по всем критериям не менее примечательные: это едва ли не самый модный и востребованный немецкий оркестр, исповедующий аутентичную манеру игры на старинных инструментах. Кроме того, этот коллектив славен своим демократизмом — в нем нет дирижера, что никак не влияет на качество ансамбля: обе столицы убедились, что 20 человек могут дышать как один. Неудивительно поэтому, что всегда полупустой Бетховенский зал на сей раз был набит. Пред собравшейся там публикой предстал очень аккуратный и опрятный ансамбль, безукоризненно сыгравший все ноты, однако совершенно не собиравшийся тешить публику какой-то сногсшибательной виртуозностью или модным ныне в кругах музыкантов-барочников рок-н-ролльным драйвом. Опусы малоизвестных авторов эпохи позднего барокко — Иоганна Йозефа Фукса, Яна Дисмаса Зеленки и Антонио Кальдары — с удивительной точностью копировали один другой. Выбор музыкантами именно сих авторов для российского дебюта остался совершенно немотивирован: эта очень красивая и не стесняющаяся своей заурядности музыка могла бы быть, по крайней мере, разбавлена чем-то более выдающимся — Бахом или Генделем. Ситуацию светской скуки не спасла и именитая вокалистка Клэрон Макфадден — выплывшая на сцену афроамериканская красавица продемонстрировала совершенно не соответствующее ее роскошной внешности девичье сопрано — плосковатое и не особо выразительное. Вероятно, в этом довольно-таки бледном столичном дебюте и крылся единственный изъян петербургского дара Москве: выложившиеся, по свидетельству очевидцев, в петербургской филармонии «на все сто», фрайбуржцы совершенно не готовы были повторить свой подвиг второй раз. |