 Музыкальная критикаНе судьбаВ среду в Большом театре состоялась первая оперная премьера сезона — «Сила судьбы» Верди. Этот спектакль был сделан еще в 1982 г. для неаполитанского театра Сан-Карло. Арендовав его на два года, Большой убил сразу двух зайц...Ведомости / Пятница 28 декабря 2001 В среду в Большом театре состоялась первая оперная премьера сезона — «Сила судьбы» Верди. Этот спектакль был сделан еще в 1982 г. для неаполитанского театра Сан-Карло. Арендовав его на два года, Большой убил сразу двух зайцев: сэкономил собственное время и силы, а заодно и отметил столетие со дня смерти Верди. «Папа, а что такое опера?» — вопрошал ребенок в старинном анекдоте. «Опера, это когда один закалывает другого стилетом, а тот вместо того, чтобы упасть на землю, долго и громко поет», — следовал ответ. Новая, т. е. старая «Сила судьбы», могла бы послужить ярчайшей иллюстрацией к этой истории. Здесь действительно умирают долго и с музыкой, истерично заламывают руки и неумело дерутся на шпагах — все давно осмеянные оперные штампы тут как тут, во всей красе. Они, впрочем, довольно-таки умело смонтированы режиссером Карло Маэстрини в общую конструкцию: в итоге получается неглупый, немного наивный и отчаянно старомодный спектакль. Его следует воспринимать в общих чертах, не отвлекаясь на детали, иначе есть шанс увидеть глупейшую мизансцену (пилигримы тащат на себе огромные кресты, будто собрались обустраивать новое кладбище) или комические субтитры с русским переводом (цитата из первого действия: «Простри над ними благую руку, Господи»). Непредвзятому зрителю приглашение постановочной команды из Италии, приехавшей в Москву восстанавливать старый спектакль, покажется непрактичным: Михаил Кисляров, режиссер и хореограф печально известной «Русалки», в массовых сценах мог бы и танцы получше организовать — не было бы чудовищных цыган, прыгающих по сцене, как зайцы на кремлевской елке (оригинальная хореография Фреди Франзутти). С другой стороны, вся сценическая мишура у итальянцев не несет ровным счетом никакой смысловой нагрузки: поэтому именно в таких спектаклях (иногда и худшего качества) любили появляться Великие: Сазерленд и Тебальди, Френи и Корелли. Здесь им ничто не мешало. В Москве основная ставка, как выяснилось, тоже была сделана на певцов, продемонстрировавших на диво ровный и грамотный вердиевский вокал. Высший стандарт был установлен Сергеем Лариным, чей красивый звучный тенор давно уже облюбовали лучшие европейские театры: в партии героя-любовника Дона Альваро, силою судьбы порезавшего всю семью своей возлюбленной, он был импозантен и щедр на хорошие верхние ноты. Штатная прима театра Елена Зеленская в образ главной героини вписалась несколько менее органично: любящая эффектные страсти, она погубила своей вокальной мощью хрупкую красоту знаменитой финальной арии Леоноры «Pace, pace». Зато корректны и убедительны были все персонажи второго плана: Сергей Мурзаев (Дон Карлос), Вячеслав Почапский (Падре Гуардиано) и Михаил Гужов (Маркиз ди Калатрава). Эта бравая пятерка и есть, собственно, главный козырь спектакля. В меру своих сил певцы выдерживают этот четырехчасовой марафон, и дирижер Александр Вилюманис им в этом не помощник. Приведший в божеский вид оркестр и извлекший из оркестровой ямы несколько нежнейших pianissimo, он скорее напоминает аккомпаниатора — грамотного и чуткого, бравшего удобные для певцов темпы, но кроившего громадную музыкальную драму по кусочкам. Схема взаимоотношений дирижера со вторым и третьим составом (где тоже много славных голосов), вероятно, не изменится. Убери певцов — и «Сила судьбы» мгновенно сгинет в той репертуарной рутине, которой в Большом театре выше крыши. Но в репертуаре этому спектаклю, кстати, остаться как раз и не суждено: в этом сезоне он пройдет единым блоком еще семь раз плюс восемь раз в следующем сезоне. Так что вряд ли это дитя антрепризы будет иметь какое-то судьбоносное значение для Большого театра. |