Музыкальная критикаСгоревший ангел и жена ДомингоДве премьеры Мариинского театраВедомости / Понедельник 13 ноября 2000 Оперная труппа Мариинского театра делит свое время между западной и отечественной публикой. Но в этом сезоне театр Валерия Гергиева решил радовать только питерцев, которым обещано семь оперных премьер. Правда, уже стало известно, что премьеру заявленной «Валькирии» Рихарда Вагнера увидят завсегдатаи фестиваля в Баден-Бадене. И когда с разницей в неделю Мариинка выпустила две премьеры: «Саломею» Рихарда Штрауса и «Сказки Гофмана» Жака Оффенбаха, столичные критики тоже поторопились их увидеть. С «Саломеей» в Мариинский театр после десятилетнего перерыва вернулся режиссер Дэвид Фриман, поставивший здесь «Огненного ангела» Прокофьева. Этому спектаклю было суждено сыграть решающую роль в международной раскрутке театра Гергиева. Хотя Фриман в том спектакле звезд с неба и не хватал, но «Огненный ангел» был поставлен современно, а обилие голых женских тел даже эпатировало питерскую публику. Поэтому в постановке культовой оперы ХХ в. «Саломеи» от Фримана вновь ждали если не прорыва, то хотя бы современного подхода. Новая версия «Саломеи» получилась беспомощной и старомодной. Болезненно утонченная декадентская драма с ориенталистским уклоном превратилась в костюмированный концерт на фоне бутафорских пальм и стены дворца Ирода. Сценограф Дэн Потра, только что оформивший церемонию открытия Олимпийских игр в Сиднее, устал от высоких технологий современного шоу и развернул на сцене декорации в духе фотографического реализма. Фриман испытывает страх перед сценой, которая большей частью остается пустой, а певцы кучкуются на авансцене, изображая страсть в духе устаревшего психологического театра, который в применении к опере Штрауса выглядит неприлично старомодно. Вместо пляски Саломея невразумительно впадает в транс. Но об этом догадываются лишь те, кто читал газетные интервью Фримана, а остальной публике сценическое поведение Саломеи должно, по идее, напомнить телеигру «Империя страсти». Правда, потом «дочь Содома» долго демонстрирует свои женские прелести, что редко случается с западными примадоннами, которые если и явятся публике в обнаженном виде, то на пару секунд. Для молодой солистки Валерии Стенькиной, которая не стесняется демонстрировать себя в обнаженном виде, это звездные минуты. Партия дается ей с большим трудом, и публика просто скучает. А тут весь зал, вскинув бинокли, наблюдает только за ней. Оркестр Мариинки под управлением Гергиева точно дразнит публику. В интерпретации Гергиева есть все, что отсутствует в постановке: пряные гармонии, причудливые изгибы мелодии, вскипающие кульминации, чувственность. Поэтому пропасть между сценой и оркестровой ямой становится слишком очевидной. В театре «Саломея» уже шла в декорациях Георгия Ципина и постановке Джули Теймор, которые пытались расшифровывать весь культурологический пласт, связанный с пьесой Уайльда и оперой Штрауса. Замена их работы на спектакль Фримана вряд ли делает честь лучшей оперной сцене России. Появлению в репертуаре питерского театра оффенбаховских «Сказок Гофмана» находится больше оправданий. Это совместный проект Мариинского театра и двух театров, которыми руководит Пласидо Доминго, в Вашингтоне и Лос-Анджелесе. На серию подобных проектов недавно выделил $14 млн американский меценат Альберто Виллар. «Сказки Гофмана» лет двадцать назад были вынуты из небытия и во многом благодаря Доминго превратились в современный репертуарный шлягер. Режиссером совместной постановки стала жена прославленного тенора Марта Доминго. В прошлом певица, она многие годы наблюдала за выступлениями мужа из-за кулис, а в 1991 г. решила попробовать себя в качестве режиссера. Ее сценический опыт ограничивался семью спектаклями, и ни для кого в мире не секрет, что синьора Доминго делает ассорти постановок, в которых пел ее муж. Но на этот раз спектакль Марты Доминго даже не компиляция, а копия легендарного спектакля Джона Шлезингера, поставленного еще в 1981 г. в Ковент-Гардене. Она выпущена на видеокассетах, и всякий любознательный зритель может поиграть в игру «Найдите 10 отличий от спектакля Мариинки». Даже порядок актов в опере (партитура Оффенбаха сгорела, и канонической версии не существует) повторяет спектакль Шлезингера, хотя в последние годы стало принято чередовать действия по-другому. Но именно эта оглядка на лучшие театральные образцы прошлого спасает спектакль. Даже в пышных скучных декорациях Джованни Агостинуччи он выглядит элементом мирового оперного мейнстрима. Тем более что этот спектакль дарит яркую театральную работу. Красивая, как топ-модель, Анна Нетребко, уже получившая от критиков немало авансов после исполнения партии Наташи в «Войне и мире», наконец оправдывает свои претензии на звание примадонны театра. Идеальное исполнение партии одной из гофмановских возлюбленных, Антонии, становится самым значительным элементом спектакля. Вполне под стать Нетребко еще одна молодая солистка, Екатерина Семенчук, в «брючной» партии Никлауса и опытный Сергей Алексашкин (злодей Миракль). Виктор Луцюк в центральной партии Гофмана не сдал экзамена перед великим тенором, приехавшим на премьеру в качестве зрителя. В мечтах худрука Мариинки участие в этом спектакле Доминго, который давно стал козырной картой театра. Доминго из-за возраста уже практически не поет партию Гофмана, но может ее продирижировать. Но скорее всего он появится в Мариинке тогда, когда здесь наконец увидят вагнеровскую «Валькирию». Так что поклонникам великого тенора не стоит откладывать поход на «Сказки Гофмана» через год спектакль уезжает в Америку. |