 Музыкальная критикаЗолотая жилаИностранные посольства и культурные центры в последнее время стали единственными поставщиками в Россию музыкальных коллективов, играющих на оригинальных старых инструментах. В Санкт-Петербурге на днях открылся уже второй фестиваль старинной музыки, о...Ведомости / Понедельник 09 октября 2000 Иностранные посольства и культурные центры в последнее время стали единственными поставщиками в Россию музыкальных коллективов, играющих на оригинальных старых инструментах. В Санкт-Петербурге на днях открылся уже второй фестиваль старинной музыки, организованный Британским советом. В Москве эмиссарам заграничной культуры не удалось договориться о проведении подобного фестиваля, поэтому каждый культурный центр разрабатывает эту «золотую жилу» в одиночку. Не успел выступить в столице голландский «Оркестр XVIII века», как Французский культурный центр провел концерт Ансамбля барокко из города Лиможа. Модный на западе аутентизм требует больших финансовых вливаний. Старые инструменты и их точные, сделанные по всем барочным технологиям копии с каждым годом только дорожают. Поэтому натуральные (жильные) струны становятся действительно «золотыми». Еще большее значение придается освоению стиля старинной музыки и точному воспроизведению состава оркестра, авторских темпов и других музыкальных нюансов. Поэтому школы аутентичного исполнительства уже много лет формируются вокруг фигур крупнейших дирижеров-исследователей. «Оркестр XVIII века» был создан 20 лет назад одним из главных идеологов европейского аутентизма Франсом Брюггеном. Но пожилой маэстро в последнее время постепенно уходит от дирижерской специальности, и в Москву оркестр приехал с Томасом Зеетмайером, который больше известен как солист-скрипач. Оказалось, что людей, которых интересуют различие между продольной и поперечной флейтами или неокрашенный звук скрипок с жильными струнами, в Москве гораздо меньше, чем в Питере. Концертный зал им. Чайковского, где выступил «Оркестр XVIII века», был совсем не заполнен. На концерт пришли не только специалисты (а собрались, кажется, все, кто пытается прививать модный аутентизм на российской почве). Случайная публика, привыкшая в этом зале слушать органные концерты или смотреть на ансамбль «Березка», старательно хлопала между частями симфоний, что очень не понравилось голландцам. Для своего московского дебюта в роли дирижера Зеетмайер выбрал классическую программу из сочинений трех классиков венской школы. Восемьдесят третья симфония («Курица») Гайдна и Концертная симфония для скрипки и альта (солировали сам Зеетмайер и альтистка Рут Киллиус) — музыка, полная блаженства и невинных шалостей (вроде кудахтанья духовых). Она сосредоточена на самой себе и требует только слаженного исполнения. Но под занавес голландцы удивили своей аутентичной интерпретацией Седьмой симфонии Бетховена. Для отечественного слушателя музыка Бетховена — это священная корова, которая просто обязана быть мощной и оглушать оркестровыми тутти. К аутентичному звучанию бетховенского шлягера, когда гнусавая флейта вполне в состоянии заглушить все струнные разом, надо еще привыкнуть. Изящество и дансантность второй части (названной Вагнером апофеозом танца) проявилась в облегченном оркестровом варианте как никогда остро. Лиможский Ансамбль барокко выступал в концертном зале Академии музыки им. Гнесиных. Тоже неполном. И здесь выделялся «играющий тренер» — знаменитый исполнитель на виоле да гамба и дирижер Кристоф Куэн. Он начинал свою карьеру в самом «гнезде аутентизма» — венском оркестре Concentus Musicus Николауса Арнонкура, с которым записал несколько кончерто гроссо Генделя. В Москве лиможцы играли только французскую музыку. Помимо известного даже у нас маньериста Франсуа Куперена прозвучали более основательные опусы его последователей Антуана Форкере и Жана-Мари Леклера. Зачарованная куртуазными гавотами и менуэтами, публика не отрывала глаз от Куэна, который крепко, но нежно зажимал ногами предшественниц современной виолончели и извлекал из них утробно урчащие пассажи. Правда, целый концерт однообразной музыки не произвел бы такого впечатления на зал, если бы музыканты не поставили победную точку: они уходили по очереди со сцены, продолжая играть на своих музейных экспонатах, — намек на «Прощальную симфонию» Гайдна. |