 Музыкальная критикаЧестной старецБольшой театр открыл 225-й сезонВедомости / Вторник 19 сентября 2000 Все последние годы открытие сезона Большого театра напоминало внутрицеховой праздник. Традиционный «Иван Сусанин», возобновленный бывшим худруком Владимиром Васильевым ради мазурки и краковяка из польского акта, для публики представлял мало интереса. Но произошедшая за две недели до начала 225-го сезона смена руководства театра вызвала неожиданный интерес публики к первому спектаклю сезона. Тем более что им оказался не запланированный еще в июне глинковский «Сусанин», а «Борис Годунов» Мусоргского.Пока смена оперного названия — единственная перемена, произошедшая в Большом при новом генеральном художественном руководителе Геннадии Рождественском. После своего назначения Рождественский заявил, что сезон нужно открывать именно «Годуновым». Для настоящего западника, каким является Рождественский, опера Мусоргского была и остается главным произведением русской композиторской школы. Сильно обветшавшая постановка 1948 г. (режиссер — Леонид Баратов, художник — Федор Федоровский) давно уже не делает чести главному театру страны, хотя у нашей публики пользуется неизменным успехом: каждую смену декораций — кривоватый Собор Василия Блаженного или фонтан с оленем — встречают аплодисментами. Три длинных антракта, огромные паузы между сценами: декорации в этом спектакле меняют — вопреки всем современным технологиям — едва ли не при помощи пилы и топора. Рождественский просто обязан был спасти 382-й спектакль «Бориса Годунова». Все ждали его появления, как мессии. Впрочем, стоит вспомнить, что пять лет назад точно так же ждали прихода Владимира Васильева. Его эпоха началась с новой «Хованщины» Мусоргского в постановке Бориса Покровского и с Мстиславом Ростроповичем за пультом. Спектакль этот сразу был плохо принят всеми и через некоторое время исчез в репертуарной рутине Большого. И если бы Рождественский включил в будущие планы новую постановку именно «Бориса Годунова», ему, похоже, удалось бы совершить настоящую революцию. Пока же революция прошла в «бархатном» варианте. Рождественский еще раз доказал, что его причисляют к сонму выдающихся дирижеров не случайно. Он с блеском провел музыкальную часть спектакля, открывая в оркестровке Римского-Корсакова (на Западе давно табуированной как слишком далекой от замысла самого Мусоргского) много интересных мест и тонкостей. Замечательно звучали хоровые сцены, которым Мусоргский придавал огромное значение. Правда, акустические новшества могли скорее порадовать специалистов и критиков, поскольку самые эффектные сцены — вроде коронации — лишились помпезности, столь дорогой сердцу простых зрителей. Самое удивительное то, что Рождественскому удалось «обтесать» исполнителя главной партии — Владимира Материна. Обычно часто мелькающий во всевозможных телевизионных капустниках бас пел «крупным помолом», сильно тараща глаза в драматических сценах. На этот раз его было просто не узнать. Конечно, из-за отсутствия времени Рождественскому не удалось сделать то же самое и со всеми другими солистами. В театре сейчас нет классных исполнителей партий Самозванца, Марины Мнишек или «честного старца» Варлаама, и за две недели их не подготовишь. В этом сезоне новый худрук собирается еще дирижировать «Пиковой дамой» Чайковского и двумя балетами — «Спящей красавицей» и «Щелкунчиком». Рождественский честно начал менять свои личные планы, подстраивая их к планам Большого. Уже известно, что вместо отмененной постановки «Кармен» он собирается поставить «Игрока» Прокофьева. Этот спектакль должен был состояться на сцене Музыкального театра им. К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко. Но теперь режиссер Александр Титель и солистка Ольга Гурякова примут участие в постановке Большого. Рождественский уверяет, что у него есть первая редакция этой оперы Прокофьева, в которой спектакль нигде и никогда не шел. Популярность прокофьевских опер сейчас сильно возросла благодаря стараниям Валерия Гергиева, который не побоялся показать на гастролях в Лондоне даже «коммунистический» опус композитора «Семен Котко». Мировая премьера первой редакции «Игрока» в Большом наверняка вызовет большой интерес во всем мире. В конце октября Большой восстанавливает старую постановку «Евгения Онегина»; в январе должна состояться премьера вердиевской «Набукко». Но все эти планы осуществятся только в том случае, если Рождественский не придумает что-нибудь взамен. |