 Музыкальная критикаОсновной инстинкт«Леди Макбет Мценского уезда» Шостаковича вернулась на московскую сценуВедомости / Вторник 01 февраля 2000 Премьера оперы «Леди Макбет Мценского уезда» Дмитрия Шостаковича состоялась в «Геликон-опере». Как известно, за 64 года до этого Иосиф Сталин посетил одну из постановок «Леди Макбет», а через несколько дней в «Правде» под названием «Сумбур вместо музыки» был опубликован ее разнос. С тех пор в Москве про эту оперу забыли, хотя после «оттепели» столице пару раз ставили вторую редакцию оперы — «Катерину Измайлову», ставшую компромиссным вариантом неравной борьбе Шостаковича с режимом. На Западе, где все творчество Шостаковича было принято разделять на конформистские и радикальные опусы, именно «Леди Макбет Мценского уезда» стала самой репертуарной из русских опер. В России же из-за сексуально-чувственных сцен она до сих пор уступает по количеству постановок «Катерине Измайловой» выхолощенной и более ханжеской (Шостакович, к примеру, переписал некоторые особенно яркие места либретто). И вот опера Шостаковича в первозданном виде вернулась в столицу. Постановка в «Геликон-опере» стала первой премьерой юбилейного 10-го сезона. Начинавший с экспериментальной студии, худрук театра Дмитрий Бертман сумел превратить «Геликон» в самый модный музыкальный театр Москвы. Метод «провокативной режиссуры» все эти годы приносил Бертману плоды виде театральных премий и зрительского успеха. На фоне «совковых» спектаклей Большого Бертман выглядел эдаким Тинто Брассом, срывавшим все табу и запреты. Практически любой его спектакль сопровождался раздеваниями или, на худой конец, фривольными позами. То, что шокировало зал в «Кармен» и «Травиате», вполне подошло бы ко многим современным операм. Но для громкого успеха Бертману нужны были только абсолютные шлягеры. Современные оперы не так быстро приносят дивиденды своим постановщикам. За 10 лет эксплуатации великих романтических опусов Бертман научился тиражировать концепции, умело повторяться и, не говоря по существу ничего нового, держать марку главы местных авангардистов. И в новом спектакле геликоновские завсегдатаи могли бы различить немало повторов из его предыдущих спектаклей. Признаться, и псевдоавангардистские декорации, и костюмы постоянных бертмановских соавторов — художников Игоря Нежного и Татьяны Тулубьевой — уже тоже бьют мимо цели. Канализационные трубы и красное кожаное «ложе любви», дерматиновые фартуки хора ассенизаторов и царский кринолин купчихи скорее вызывают раздражение, чем эпатируют. Шостакович называл свою оперу «трагически-сатирической». Все трагические места партитуры решаются Бертманом как сатирические — репутация самого прикольного оперного театра обязывает. На настоящую сатиру запала уже не хватает, оттого самыми неудачными в спектакле становятся сцены полицейском участке и свадьба Катерины и Сергея. Все решения бьют прямо в лоб: городовой — милиционер, нигилист кришнаит, свадьба — дискотека. Но главной целью нынешней постановки, похоже, был показ трех имитаций полового акта. Явный перебор данного приема только подчеркивается натужными лицами артистов, которые эти моменты, кажется, сами себе противны. Стоит Борису Тимофеевичу помечтать о «своей боевой молодости», как Бертман охотно дарит ему возможность полапать сноху. Что и говорить про сцену спальне, коллективное изнасилование служанки Аксиньи и финальный роман Сергея с Сонеткой. Разнообразие положений и поз свидетельствует о нешуточном штудировании Камасутры. В результате самые простые слова «кончай быстрей» (это про Сергея, накинувшего удавку на шею супруга Катерины) вызывают в зале однозначную реакцию. Когда в финале этого эротического триллера отвергнутая любовником Катерина достает из-под шикарной юбки пластиковый плод преступной любви и в сердцах ломает ему руки-ноги, от бертмановского натурализма начинает подташнивать. Бертман вновь подтверждает: «Геликон» — плацдарм режиссерский. О музыкальной стороне обычно хочется умолчать. Но ныне слава режиссера так велика, что собирает под его знамена всех изгоев оперной Москвы. Дирижер Владимир Понькин, в свое время покинувший Музыкальный театр на Большой Дмитровке, сделал много с инвалидным геликоновским оркестром, но выжать из него приличного качества так и не смог. К тому же партитура Шостаковича оказалась слишком мощной для крохотной сцены театра (бывший Дом медика). Увлечение дирижера оркестровыми форте превратило музыку классика в жуткий «трэш». В партии леди Макбет на премьере выступила покинувшая тот же театр, что и Понькин, сопрано Анна Казакова. Кукольная внешность и недраматический голос не вязались с образом Катерины, да и предельная тесситура первой редакции не всегда удавалась новому приобретению Бертмана. В марте в этой же партии выступит «эмигрантка» из колобовской «Новой оперы» Ольга Сергеева. «Леди Макбет Мценского уезда» показывают в «Геликоне» каждый день вплоть до 6 февраля. А в мае состоится еще одна премьера вердиевского «Макбета» поставит французский режиссер Дени Криеф (в его постановке в «Геликоне» уже идет «Иоланта» Чайковского). Со следующего сезона в театре собираются показывать эти два спектакля в два вечера подряд, причем с одним составом солистов. |