 Музыкальная критикаНазад, в прекрасное будущее«Псковитянка» в БольшомВедомости / Пятница 17 декабря 1999 Инициатором постановки «Псковитянки» был «последний из могикан» русской дирижерской школы — главный дирижер Государственного симфонического оркестра Евгений Светланов. Он ожидал приглашения из Большого в течение трех лет, но дирекция театра многократно переносила «Псковитянку» без объяснения причин. Когда же решение о постановке было наконец принято, Светланов даже пошел на конфликт со своим оркестром, который наотрез отказался отпускать его. Работа над спектаклем началась еще весной. И вот 15 декабря состоялась его премьера.Несмотря на то что Римский-Корсаков дважды переделывал партитуру «Псковитянки», ему так и не удалось избавиться от многих народнических штампов, свойственных композиторам Могучей кучки. «Псковитянка» — неоднородный по музыкальным и драматургическим качествам сплав лирических сцен и величественных массовок, «опера-летопись», в которой немало проходных страниц. Как и следовало ожидать, с помпезными апофеозами Светланов расправляется с легкостью. Его руки гипнотизировали всю труппу Большого и заставляли оркестр и хор намного превосходить тот уровень, что наблюдается в театре ежедневно. Но на этот раз Светланов скорее удивляет своими подходами к «частной жизни» героев Римского-Корсакова. Обычно дирижеры делают ставку именно на хоровые сцены, которые при удачном исполнении доводят публику до экстаза. Вся лирика проскакивается в быстром темпе — в любой постановке на работу с певцами времени не хватает. Но тот основательный подход, что предложил Большому на этот раз Светланов, позволил дирижеру сделать равноправными обе ипостаси первенца Римского-Корсакова. И в ариях, и в ансамблях появились вокальные тонкости, заставившие примириться и с отсутствием певческого лоска (сопрано Мария Гаврилова в партии Ольги не выглядит так же серо, как обычно), а порой и с полным проблем звучанием (тенор Павел Кудрявченко последние годы не в ладах с голосом). Отсутствие выдающегося исполнителя партии Грозного (которую ходульно исполняет Вячеслав Почапский) оказалось даже на руку дирижеру. И без обязательного баса-премьера Светланов доказал свой класс, открыв заново в партитуре Римского-Корсакова немало интересных страниц, а весь спектакль превратил в роскошное музыкальное пиршество. К сожалению, царство музыки поработило царство театра, и сценическое решение нового спектакля вызывает куда как меньше энтузиазма. Новаторств же от Большого давно перестали ждать, согласившись с его музейной функцией. Но то, что выдают за последнюю громкую премьеру уходящего века режиссер Иоаким Шароев и художник Сергей Бархин, выглядит рутиной даже для отсталых провинциальных театров. Декорации Бархина ничем не отличаются от помпезных послевоенных постановок Федора Федоровского. Разве что яркие краски убраны и детали не прописаны. А так и кривые церкви, и угловатые терема — все как положено. В финале многочисленные лики святых во главе со Спасом взирают с укоризной на зал: «советский спектакль» — не лучшая среда обитания для церковной символики. Тем более что серые декорации Бархина плохо вяжутся с красивыми этнографическими костюмами Татьяны Бархиной. В этих ярких, новеньких нарядах, расшитых фальшивыми жемчугами и стразами, артисты Большого выглядят как младенцы с рождественской елки, а те, что пофигуристее, — как юдашкинские модели. Впрочем, эта праздничность в костюмах создает родную атмосферу для Иоакима Шароева, прославившегося именно постановкой правительственных концертов. Новый спектакль тоже напоминает концерт: вышли из левой кулисы, спели, ушли в правую. Или наоборот. К тому же, как в школьной самодеятельности, на сцене «горят» костры — красные лоскуты ткани, раздуваемые мощными вентиляторами. Из «свежих» идей — вереница статистов, блуждающая по сцене с горящими свечками. Главной проблемой русского оперного театра остается проблема отсутствия четких эстетических принципов. Даже в передовом Мариинском театре любят сочетать европейский режиссерский театр с реанимацией старых советских постановок. А в Большом после прошлогодней постановки «Опричника» Чайковского наметилась глобальная тенденция к возрождению «сталинского» оперного стиля. Пока за пультом стоит Светланов, спектакль будут смотреть из-за него. Но с уходом дирижера (пока он собирается дирижировать не только премьерными спектаклями) постановка «Псковитянки» превратится в очередной репертуарный балласт, который и на гастролях показать стыдно. |