 Музыкальная критикаПросто солдатикИгорь Стравинский на сцене Театра им. ГоголяВедомости / Понедельник 15 ноября 1999 Постановки театральных произведений Стравинского в России большая редкость. Музыкальные театры сторонятся композитора-космополита, предпочитая огненные страсти итальянского бельканто. «История солдата» — «притча, читаемая, играемая и танцуемая», — стала визитной карточкой всех театральных исканий Стравинского. И поставить этот спектакль решились не где-нибудь, а драматическом и вовсе не шлягерном Театре им. Гоголя. Знаменитый швейцарский дирижер и композитор Эрнст Блох назвал «Историю солдата» «образцом прекрасной музыки, созданной из мусора, ветоши и мечты». Его ученик Эрнст Ансерме руководил ансамблем музыкантов на мировой премьере «Истории солдата» в Лозанне в 1918 г. Через 80 лет в Театре им. Гоголя «швейцарский след» притчи Стравинского находит свое продолжение: ансамблем молодых музыкантов руководит Валентайн Реймонд, музыкальный руководитель Opera Decentralise кантона Невшатель. Он уже успел продирижировать спектаклями Английской национальной оперы и женевской «Грандопера», а теперь собирается сотрудничать с московскими театрами. Под его руководством отдельные части «оркестрового организма» (Стравинский выбрал только семь инструментов) сочно и стильно исполняют сюитоподобную партитуру, состоящую из хоралов, рэгтаймов, танго, джазовых элементов. Зрителю остается пожалеть, что на этот раз музыка выполняет прикладную роль. Задуманное композитором и его либреттистом Шарлем Рамю (использовавшим две сказки из знаменитого «афанасьевского» сборника) синтетическое действо в Театре им. Гоголя не выдерживает крена в театральную сторону и превращается в семейный капустник. «История солдата» в последние годы стала в Европе культовым сочинением. Режиссеры ищут в ней элементы эпического театра Брехта, фрагменты «мультикультурного» мифа о Фаусте. В знаменитом спектакле Зальцбургского фестиваля 1994 г. (режиссеры Барбара Мундель и Файт Фолькер), показанном позже во многих городах, «Историю солдата» играли в специально построенном шапито как набор избитых штампов о России — меховые тулупы, бутылки водки. (При том что музыка Стравинского сама по себе мало берет от русского фольклора.) Для спектакля в Театре им. Гоголя сделан новый перевод (автор Юрий Прялкин), который пытается осовременить универсальный язык Рамю, но все время балансирует на грани кича. К тому же большие купюры (особенно ближе к финалу) просто не позволяют публике «въехать» в оригинальную переработку афанасьевских сказок. Постановка Сергея Яшина начинается огромным, утяжеляющим действие куском воспоминаний Стравинского в исполнении мхатовского артиста Сергея Колесникова (он же произносит текст от автора). Весь зал «сопереживает» бедному композитору, оказавшемуся «вдали от Родины» (и ставшему впоследствии одним из самых богатых художников в мире). С этого момента музыку будет все время прерывать нечто отстраненно космическое, доносящееся из динамиков. Это электронное звучание сводит на нет «живой звук» оркестра. В дуэли Солдата и Черта за скрипку-душу Иван Шибанов (Солдат) будет выгодно выделяться солидной для актера драмтеатра хореографической подготовкой (хотя танцевать дикую смесь из репертуарных па моисеевского ансамбля, созданных балетмейстером Мариной Суворовой, согласится не каждый). По части актерского «мастерства» лидирует Александр Скворцов (Черт), которому явно поручено создать пародию на «сладенького» Бориса Моисеева. Количество длинноногих див на сцене превышает задуманное композитором (но надо занимать местных красавиц в мужском спектакле). Шутки — не смешные, танцы самодеятельные, моралите про тщетность богатства в театре, где зал далек от роскошеств «Сатирикона», — пустой звук. |