 Музыкальная критика«Чайка» с акцентомВ России настоящего Ноймайера не знают — это стало ясно, когда в «Чайке» станцевали солисты Гамбургского балетаВедомости / Пятница 11 апреля 2008 Театр имени Станиславского и Немировича-Данченко, где идет «Чайка» Ноймайера, работает амбициозно и самозабвенно. Три московских артиста персонально номинированы на «Золотую маску». Свои роли они наполнили драматизмом и воодушевлением, но само творение Ноймайера в их исполнении предстает чересчур патетичным и умозрительным. Но эта схематическая конструкция ожила, как только складывать чайку из листа белой бумаги принялась четверка солистов Гамбургского балета, отправленная Ноймайером в Москву. Их выступление в «Чайке» — продолжение Фестиваля немецкой хореографии. Смотреть «Чайку» нелегко. Для Ноймайера балет — искусство, не имеющее ничего общего с развлечением. Причастность к нему требует самоотдачи. Поэтому Ноймайер не любит работать со звездами, предпочитая выращивать танцовщиков-актеров, которые уходят в Гамбургский балет, как в монастырь. Результат селекции был предъявлен на московской «Чайке». Партия Тригорина в ней досталась аргентинцу Дарио Франкони — опытному танцовщику, до переезда в Германию успевшему поработать в хороших европейских компаниях. Он составил хороший ансамбль с москвичами, за которыми остались в этом спектакле партии второго плана, точно воспроизводил хореографический рисунок, внимательно держал обеих партнерш и тщательно следил за тем, чтобы соответствовать представлению об успешном и слегка утомленном немолодом человеке. В роли Нины вышла Элен Буше, недавно достигшая положения примы танцовщица, которая впечатляет умением быть на сцене значительной. А событием стал актерский дуэт Ивана Урбана — Треплева и Анны Поликарповой — Аркадиной. Эти танцовщики, работающие с Ноймайером больше 10 лет, танцуют так, что невозможно провести грань между движением и актерской игрой, мимикой и пируэтами. При этом Поликарповой и Урбану не надо даже оглядываться, чтобы в сложнейших поддержках рука одного точно попала в руку другого, плечо отозвалось на движение стопы партнера, а все вместе сложилось в драму двух людей, без слов доставляющих друг другу и несказанное страдание, и невысказанное счастье. Когда Ноймайера танцуют они, «Чайка» теряет признаки интеллектуальной головоломки, а обретает полет, которого не обнаружить в самоотверженном воодушевлении москвичей. |