 Музыкальная критикаПа-де-де танцовщика со стуломКамерный спектакль из Кореи затмил классику танцевального авангардаВедомости / Среда 29 августа 2007 ЭДИНБУРГ — Два фестиваля, проходящие в городе одновременно, дополняют друг друга. Если соединить программу официального фестиваля и его спутника — Фринджа, то получится, что имена, давно занесенные в энциклопедии, соседствуют с именами, известными только узкому кругу родных и знакомых. Прелесть Эдинбурга в том, что далеко не всегда темные лошадки проигрывают мэтрам.Ранжированность, заложенная в искусство хореографии еще одним из его основателей — Людовиком XIV, предполагает и практически военную иерархию ценностей. Но в Эдинбурге аутсайдер может за три недели выступлений превратиться в знаменитость. Мировое равновесие сохраняется благодаря тому, что здесь же можно наблюдать и затухание некогда сверхъярких звезд. Именно этот печальный процесс продемонстрировал Шотландский балет, включивший в свою программу постановки двух американских классиков авангарда — Триши Браун и Стивена Петронио. Компании, только набирающей авторитет, громкие имена необходимы. Браун к своему 70-летию отдала Шотландскому балету постановку For MG: The Movie (1991), а Петронио даже подарил эксклюзив — Ride the Beast на музыку группы Radiohead. Но сейчас опыты обоих хореографов выглядят застрявшими в позавчерашнем дне. Жидких аплодисментов не хватило даже до падения занавеса. Вечер спас худрук труппы Эшли Пейдж: его балету «Страшные симметрии» на музыку Джона Адамса уже больше 10 лет, но хореография все еще излучает атомную энергию, а танцовщики с видимым наслаждением воспроизводят хищную мощь танца, стремительность изощренных перестроений и опасную красоту поддержек. Такой стиль, не скрывающий, а эстетизирующий физические усилия танцовщиков, в последние четверть века стал одним из главенствующих — благодаря балетам Уильяма Форсайта. Но агрессивность постановок Форсайта лишь форма демонстрации виртуозности хореографа, выстраивающего композиции, изощренные, как конструкция космического корабля. Когда ту же форму вдруг воссоздает Филипп Декуфле, один из столпов французского contemporary dance, известный своим метафорическим театральным языком, зрелище выветривается из головы, как утренняя гимнастика. Собственный стиль, в котором абсурд смешан с мягкой иронией, а магическая энергия с наивностью, — это то, за что в мире ценят петербургский «ДО-театр» (впрочем, он давно уже базируется в Аахене). Несколько лет назад на Фриндже имели успех его «Безнадежные игры», в этом году проблема с билетами на «Палача» (который летом показывали при полупустом зале в петербургском Мюзик-холле). Из приглушенного света ламп, шелеста старых газет, стрекота пишущей машинки и стреноженных движений в этом спектакле рождается странный и знакомый мир, в котором до бесконечности меняются ролями палач и жертва. В тот же зал, где вечером играют питерцы, в 10.30 утра не прорваться на корейского «Воццека», привезенного Sadari Movement Laboratory из Сеула. Режиссер До Ван Им представил пьесу Бюхнера как па-де-де танцовщика со стулом: всего таких пар одиннадцать, и они обнаруживают огромные возможности к трансформации. Движения танцовщиков в свободном пространстве столь же элементарны, как превращения стульев в кровать, лес или в пивные кружки. Но с их помощью режиссер выстраивает ясные и выразительные хореографические линии. Их соединение с многозначностью восточной пластики создает напряжение, а оно рождает тот самый эмоциональный отклик, за которым мы ходим в театр. |