 Музыкальная критикаНи зимы ни летаУ Анжелена Прельжокажа вышла осечка с «Временами года»Ведомости / Вторник 03 октября 2006 Если бы не программка, в авторстве спектакля «Времена года» было бы трудно заподозрить Анжелена Прельжокажа. Классик современного танца, приехавший в Москву уже в четвертый раз, показал на сцене Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко постановку без цвета и запаха.Прельжокаж был одним из первых мастеров contemporary dance, которых представил России Французский культурный центр. Вечер его балетов, созданных по мотивам спектаклей Les Ballets Russes, произвел революцию в русском балетном сознании. Возможно, не меньшую, чем сама дягилевская антреприза в мире: Прельжокаж показал, что традицию можно не только холить и лелеять, поддерживая ее музейную незыблемость, но и играть с ней, порождая новую жизненную энергию. Хореограф, привозивший затем в Россию «Ромео и Джульетту» и «Благовещенье», стал одной из фигур, определивших систему координат для отечественных создателей contemporary dance. Вместе с тем Прельжокаж, кажется, единственный «современщик», на спектакли которого в Москве дружным строем ходят артисты Большого — его постановки соединяют концептуальную красоту с изяществом хореографического почерка. Неудивительно, что Французский культурный центр в Москве отметил свое 15-летие новым спектаклем Прельжокажа «Времена года». Во «Временах года» хореограф попытался повторить успех своего «Парка» — спектакля, созданного по заказу Opera National de Paris в 1994 г. Балет соединял классическую музыку Моцарта, стилизованный под XVIII в. дизайн, ультрамодерновую хореографию и вечные чувства. С тех пор «Парк» был размножен крупнейшими классическими компаниями Европы, а Прельжокаж чуть ли не ежегодно обогащает репертуар главной французской балетной сцены новыми постановками. Но, обратившись к самой узнаваемой партитуре XVIII в., хореограф решил избавить ее от традиционной метеозависимости с помощью соавтора — Фабриса Ибера. Художник, некогда прославившийся идеей POFсов — «прототипов предметов в действии», в изобилии насытил ими и «Времена года», подвесив под колосниками на нитях тучку, солнце, цветочек, виноградную гроздь, месяц и множество неопознаваемых предметов. Свою деятельность в спектакле, концепцию которого Прельжокаж передоверил новому сотруднику, Ибер обозначил словом «хаосография». И, к сожалению, воспроизвел это слово буквально. Длящийся полтора часа спектакль выглядит в два раза длиннее из-за разнообразия деталей, не образующих единого целого. Ибер предложил зрителю с детской непосредственностью попытаться угадать, что за странные существа появляются на сцене — в полиэтиленовых упаковках, похожие на космонавтов, но почему-то с медвежьими ушами или запечатанные в зеленые комбинезоны гусеницеподобные двухметровые насекомые. Прельжокаж оказался во власти многочисленных предметов, которые не только щедро разбросаны по сцене, но время от времени падают на танцовщиков буквально «с неба». Упражнениям с ними и посвящена его хореография. Но без внутренней идеи она утрачивает и энергию, и многозначность, и зримую конкретность — все то, за что Прельжокаж особо любим публикой. Хотя в спектакле есть фрагменты — в первую очередь дуэты — которые тянет попросить повторить на бис. Хочется верить, хореограф, производящий несколько спектаклей ежегодно, просто ошибся с выбором времени года для создания шедевра. |