 Музыкальная критикаПарад одной планетыВ Большом театре чествовали Игоря МоисееваВедомости / Вторник 15 июня 2004 Титаническая дата — 80-летие творческой деятельности — вполне соответствует вкладу юбиляра в мировое искусство: в наше время мало кто может похвастаться, что почти единолично стал основателем нового жанра.Торжественный вечер прошел в Большом театре, где Игорь Моисеев начинал в 1924 г. как правоверный классик и перетанцевал множество хрестоматийных партий. Там же он успел застать последние отголоски революционной свободы, став участником экспериментальных постановок Касьяна Голейзовского. В 25 лет сам дебютировал как постановщик балета «Футболист», где проявилась его страсть к хореографической абстракции, естественно родившаяся из спортивной моды 1920-х. Но к середине 1930-х в репертуаре главного театра страны место осталось только для выдержанной классики, разбавленной хилыми попытками отанцовывания борьбы китайских кули с империализмом и строительства социализма в сибирской тайге. Умение соответствовать ситуации и своему времени отличало Моисеева от многих коллег по искусству и сделало символом эпохи. Он не стал выжидать, пока его выдавят из Большого театра, и переквалифицировался в постановщика грандиозных московских парадов. И оказался незаменим в этом качестве: здесь пригодились его размах и безграничная фантазия в сочинении геометрических композиций. Однако козырную карту он вытащил в 1937 г., когда написал письмо Молотову с предложением создать коллектив, собирающий образцы народного танцевального творчества. Моисеев не был первооткрывателем — еще Жюль Перро и Мариус Петипа в XIX в. прославились как непревзойденные мастера стилизации национальных плясок на профессиональной сцене. Они становились эффектными дивертисментными номерами, каждый из которых без ущерба можно было изъять из балета для любого придворного концерта. Но вся драматургия балетного спектакля неизменно строилась на языке классики. Моисеев же, собрав по всему миру образцы национальных плясок, именно из них сотворил язык своих спектаклей. Он научился до бесконечности варьировать незамысловатые народные мотивы. Навел гламурный шик. А своим артистам, среди первых призывов которых были не только профессионалы, но и участники самодеятельности, привил энтузиазм спортсменов, строивших в 1920-е гимнастические пирамиды на площадях. Этот стиль, соединивший чемпионскую точность, драйв и этническую колоритность, мгновенно покорил публику. Через несколько месяцев после создания ансамбль уже танцевал в правительственных концертах. В 1945 г. ансамбль Моисеева направили в Финляндию, только что вышедшую из войны. Финны, не забывшие кампании 1939 г., грозили устроить советским танцовщикам молчаливую обструкцию, но вместо этого утонули в овациях. В 1958 г., еще до Большого театра, Moiseyev Ballet завоевал Америку. Организаторы юбилейного вечера в Большом постарались превратить его в парад стиля Моисеева. Посадив юбиляра в директорскую ложу, они заставили его два часа наблюдать за своими хрестоматийными, затверженными всем миром наизусть шедеврами. Рассыпаясь в хороводах, танцовщики вновь соединялись в стройных линиях русского «Лета». Охотился эвенк за раненым олененком в «Добром охотнике». Отдыхали на привале и потом вступали в бой «Партизаны». В немыслимых прыжках загоняли мяч в ворота в «Футболе». Специально для концерта Большой театр возобновил картину из забытой моисеевской версии «Спартака», выставив в ней свою молодую звезду — Марию Александрову. На сцену вынесли корзины цветов от президента России и мэра Москвы. Министр культуры долго читал официальный адрес. Чтобы лично поздравить юбиляра, перед ложей теснились звезды всех категорий. Концерт тщательно воспроизвел глянец моисеевского стиля, оставив за скобками ту живую жизнь, за которую любят ансамбль Моисеева. В антрактах не обсуждали нынешний концерт, а вспоминали такой же вечер десятилетней давности, когда Владимир Васильев увлек юбиляра на сцену и они азартно воспроизвели вьетнамский танец, на пару прыгая через бамбуковые палки. |