 Музыкальная критикаИстина в жанре мюзиклаОт Бориса ЭйфманаВедомости / Четверг 12 февраля 2004 Театр балета Бориса Эйфмана, неустанно заботящийся о поддержании своего имиджа в столице, вновь приехал в Москву. На этот раз — под вывеской юбилейной гастрольной программы фестиваля «Золотая маска», отмечающего свое 10-летие. Гвоздем мини-сезона на Новой сцене Большого театра стал новый балет «Кто есть кто». Эйфман поставил его по заказу американских импресарио и уже показал в Нью-Йорке. Как только раздвинулся занавес, стало ясно: многообещающие рассказы, что Эйфман больше не рвет рубаху на груди, изображая страдания гибнущей души, — миф. На пустой сцене постоянный соавтор хореографа художник Вячеслав Окунев воздвиг светящуюся металлоконструкцию, сложив ее в форме креста. Врубилась душераздирающая музыка (звуковая подкладка спектакля — микст из Дюка Элингтона, Рахманинова, Брубека, Барбера, Джоплина и других). Через мгновение кордебалетная толпа в черно-коричнево-синих длинных лохмотьях кинулась на авансцену, извиваясь в фирменных эйфмановских корчах, и застыла в стоп-кадре. Опознав в мизансцене рекламный плакат американских гастролей, три первых ряда в зрительном зале, отданных VIP-гостям, дружно захлопали. Новый спектакль Эйфман посвятил тяжелой доле русских балетных эмигрантов в Америке. Абстрактных танцовщиков Мариинского театра Алекса и Макса он отправил в странствие за океан, заставив подвизаться в третьесортных кабаках в женских нарядах, страдать от козней режиссера, стать жертвами рэкетира. .. С брежневских времен хореограф, взявший на себя миссию нести зрителям свет духовности, в предисловии к спектаклю так описывает свой замысел: «Жаждущие творческой реализации, готовые плыть против течения, они сталкиваются с жестокими реалиями существования в незнакомом, чужом мире. .. Выживание в Новом Свете заставляет отказаться от самих себя и через цепь трагикомических ситуаций прийти к познанию истины — кто есть кто«. Познание истины Эйфман поставил как балет-мюзикл, подразумевая под этим жанром каблуки на балеринах, черные колготки, перья, танцы вокруг шеста, бесчисленные переодевания и плоские шутки. Из «Красной Жизели», посвященной прославленной балерине-эмигрантке Ольге Спесивцевой, а также «Моего Иерусалима», «Карамазовых», «Русского Гамлета» он перенес в новую постановку свои излюбленные выкручивания суставов танцовщиков, швыряния их об пол в сумасшедших прыжках и змеевидные обвивания вокруг партнеров и собственных ног. Тяжесть эмигрантской судьбы Эйфман демонстрирует с простодушной наглядностью, не рискуя перетрудить зрителей. Публика, вяло отхлопывавшая окончание каждой сцены по ходу спектакля, с удовлетворением раскусила за всеми пластическими кроссвордами мэссидж об «участи поколений петербуржцев, разбросанных по всему свету», и устроила хореографу-творцу, каждым своим спектаклем обращающемуся к Богу, овацию, которой позавидует самая удачная премьера академического театра. Вот только публика у Эйфмана теперь та же, что ходит наслаждаться «Лестницей в небо» Анастасии Волочковой. |