 Музыкальная критикаПропавший геройФестиваль NET («Новый европейский театр») привез в Москву одного из самых желанных театральных героев последнего времени — Жозефа Наджа, признанного два года назад автором лучшего зарубежного спектакля и награжденного «Зол...Ведомости / Пятница 22 ноября 2002 Фестиваль NET («Новый европейский театр») привез в Москву одного из самых желанных театральных героев последнего времени — Жозефа Наджа, признанного два года назад автором лучшего зарубежного спектакля и награжденного «Золотой маской». На сцене Центра им. Мейерхольда он должен был дебютировать в качестве режиссера 22 и 23 ноября «Войцеком» по пьесе Бюхнера, а до этого выступить в привычной роли хореографа и танцовщика. Но «Время отступления» балетом не назовешь. Два года назад Надж показывал в Москве «Полуночников» — хореографический спектакль по мотивам сразу нескольких произведений Кафки. Он руководил Национальным хореографическим центром Орлеана и приезжал в Россию в рамках Дней французского современного танца. Но никакого отношения к рассудочному, жесткому и декоративному французскому танцу югослав по месту рождения и венгр по национальности Жозеф Надж (по-венгерски Йозеф Наги) не имел, и любили его за другое: за сочетание пронзительной нежности, душевного надрыва, исповедальности и загадочности, за то, что открыл западный мир в выходцах из Восточной Европы, за то, что сделало культовыми фигурами 90-х Эмира Кустурицу, Горана Бреговича, Милана Кундеру и Бору Чосича. В «Полуночниках», поставленных для 12 танцовщиков, Надж пересказывал обыденные жизненные истории, которые пугали именно своей абсурдной повседневностью. На этот раз Надж привез в Россию «Время отступления» — любовный дуэт для себя и своей постоянной танцовщицы Сесиль Тьеблемон. Сцена, на которой лишь стол, два стула, подвешенный к колосникам кувшин, освобождена для танца. Две тряпичные куклы, маячащие в темноте все то время, пока рассаживается публика, оказываются парой танцовщиков, безвольностью ожидания напоминающих героев «Свадебного кортежа» Леонида Якобсона. При театральном свете «Время отступления» множит ассоциации с этим спектаклем по мотивам Шагала, который вряд ли мог видеть хореограф, никогда не бывавший в Советском Союзе. Якобсону тогда виртуозно удалось передать метания и ужас двух любящих, но чужих людей в поисках общего языка — скрученными jetes, скривленными plies и просто сломленными в локтях руками. Наджу пришлось для этого воспользоваться всем своим богатым жизненным опытом, вспомнив занятия не только хореографией и актерским мастерством, но даже цирком и восточными единоборствами. В помощь был призван перкуссионист Владимир Тарасов. Его музыкальные вскрики, затаенные шорохи, вопли и бормотания рассказали о любовном настроении гораздо больше, чем хореография Наджа. Но Тарасов, задав «Времени отступления» жесткий ритм, возможно, и погубил этот спектакль — именно познакомившись с композитором на одном из фестивалей современного танца и взяв его в соавторы, Надж вдвое удлинил любовный дуэт. Однако попытка рассказать «все о любви», растянув повествование до часа, провалилась. Современный танец, перспективы и возможности которого представлялись неограниченными в первых спектаклях Карин Сапорта, Доминика Багуэ и Анжелена Прельжокажа, оказался системой с возможностями еще более лимитированными, чем классический балет. Там, где Петипа выживает благодаря красивости, Надж не находит опоры в прославленной экспрессии современного танца. Возможно, поэтому он и сменил жанр, решив заняться драмой. |