 Музыкальная критикаВчерашний день русского балетаПосреди безысходной тишины межсезонья «Новая опера» на два дня переквалифицировалась в балетный театр. На сцене театра показали вечер одноактных балетов — легендарную «Кармен-сюиту» и новый для Москвы спектакль Bonjo...Ведомости / Среда 03 июля 2002 Посреди безысходной тишины межсезонья «Новая опера» на два дня переквалифицировалась в балетный театр. На сцене театра показали вечер одноактных балетов — легендарную «Кармен-сюиту» и новый для Москвы спектакль Bonjour Brel. Но событием стали не столько сами постановки, сколько две новые роли Александра Ветрова. В условиях жесточайшей диеты, на которой уже несколько десятилетий сидит весь русский балет (в этом театральном сезоне в Москве появился лишь один абсолютно новый спектакль), каждая премьера ожидается с повышенным вниманием. Однако затрачивать силы на запоминание имени канадца французского происхождения Эди Тюссо не стоило: его Bonjour Brel под песни французского шансонье — это конспективное изложение лирических высказываний всех хореографов ХХ в., вместе взятых. «Кармен-сюита», поставленная в 1967 г. кубинцем Альберто Алонсо и исчезнувшая из репертуара Большого театра вместе с Майей Плисецкой, в отсутствие настоящей Кармен тоже обнаружила условность своих художественных достоинств. Революционный пафос антибалетного хождения на невыворотных пятках, вызывающе развернутых по второй позиции ног, и обвиваний вокруг партнера обернулся банальной скудностью хореографических средств. Но Александр Ветров исполнил оба балета с той самоотдачей и тщательностью отделки небогатых достоинств спектаклей, которую умеют придать самой убогой современной хореографии только отечественные танцовщики его поколения. Представленный в программке премьером американского «Балета Арлингтона», Ветров почти 20 лет был ведущим солистом Большого театра, где перетанцевал чуть ли не всех балетных принцев — Зигфрида, Дезире, Альберта, Солора, но запомнился злодеями и страдальцами — Крассом в «Спартаке», Абдерахманом в «Раймонде», Злым гением в «Лебедином озере», Тибальдом в «Ромео и Джульетте». Он принадлежит к тем танцовщикам Большого, для которых Григорович стал одновременно и добрым гением, открывшим тайны профессии, и злым роком, превратившим их в потерянное поколение. На «Спартаке», «Иване Грозном» и «Золотом веке» они достигли вершин мастерства и всемирной известности, но так и не дождались спектаклей, поставленных персонально для них. Зато всю силу своего нерастраченного потенциала они научились вкладывать в те немногие новые спектакли, что допускались в 80-х на сцену Большого. И в двух новых ролях Александр Ветров вновь заставил ностальгировать по ушедшему поколению артистов Большого, умевших превратить в знак даже проходное pas и самую неясно выраженную эмоцию. Поколение Ветрова оказалось последним поколением харизматических танцовщиков. А его выступление в «Кармен-сюите» и Bonjour Brel стало мастер-классом для немногих коллег, оказавшихся в зале, и партнеров по сцене — Ольги Павловой и еще одного эмигранта из Большого Тимофея Лавренюка, воплотивших безрадостное настоящее современного русского балета. |