 Музыкальная критикаДесант этуалейНа балетном фестивале в ПетербургеВедомости / Понедельник 18 марта 2002 Второй международный фестиваль балета «Мариинский» идет своим чередом в Петербурге. Московские и японские балетоманы, укрепившие местную галерку, уже опустошают цветочные магазины и переводят километры фотопленки. Однако главные события пока происходят в репетиционных залах, и критики бьют рекорды их посещаемости, наблюдая, как Аньес Летестю переучивает нуреевско-бурмейстеровские модернизации на классическую питерскую редакцию «Лебединого озера», а Орели Дюпон с тщательностью школьницы-отличницы осваивает музейную «Ромео и Джульетту» Леонида Лавровского. Видимо, как и год назад, все эмоциональные потрясения отложены на финал фестиваля. В отличие от первого фестиваля, состоявшегося прошлой зимой, в нынешнем гораздо меньше случайностей. Прошлогодних гуттаперчевых попрыгунчиков из American Ballet Theatre с шлейфом штампованных конкурсных трюков заменили на десант рафинированных этуалей из парижской оперы. «Баядерку», «Жизель» и «Дон Кихота» подвинули из репертуара, чтобы показать «Манон», «Корсара», «Блудного сына» и «Рубины». На долю любителей классических хитов досталось лишь «Лебединое озеро», без которого немыслим Мариинский балет. Для разборчивых балетоманов, которых трудно чем-либо удивить, подготовили нокаутирующие сюрпризы: оставив Владимиру Малахову его беспроигрышные «Манон» и «Видение Розы», дополнили их «Петрушкой» и «Бриллиантами», а Манюэлю Легри предложили вступить в соревнование с Малаховым в «Манон». В России этих танцовщиков хорошо знают и любят: 33-летний Малахов здесь родился, учился в Московском хореографическом училище у прославленного педагога Петра Пестова, здесь, в театре Касаткиной и Василёва, медленно и осторожно набирал репертуар — «Жизель», «Лебединое озеро», «Ромео и Джульетта», отсюда же 10 лет назад уехал покорять мир. 37-летний Легри — парижанин до мозга костей, выпускник парижской LХecole de danse и выпестованная Нуреевым этуаль парижской оперы, идеальное пособие по французскому балетному стилю, благодаря которому вся Москва была у его ног, когда танцевал «Сон в летнюю ночь» и «Сильфиду». Для обоих в классическом танце не существует секретов — кажется, они могут в нем все. И именно им оба пожертвовали в своих стартовых выступлениях на нынешнем фестивале: и «Петрушка», и «Манон» — жертва балета драматическому театру. На фестивале опыты Малахова и Легри над собой рассматривали с пристрастием. Оба танцовщика свою исключительную репутацию подтвердили. Малахов, несмотря на то что за полгода, прошедших после «Жизели» в Большом театре, подрастерял физическую форму, парил над сценой, бесшумно приземлялся и фиксировал позы на идеально вытянутых полупальцах. Легри, подошедший к критическому для танцовщика-виртуоза возрасту, с легкостью преодолевал иезуитскую кантилену вариаций, намертво фиксировал attitude в двойных и тройных пируэтах и демонстрировал, что такое парижская выворотность ног в непрезентабельной для русских танцовщиков четвертой позиции. Но чистое профессиональное мастерство в балетах-драмах оказалось неуместно: когда Малахов оказывался на авансцене и тщательно разворачивал ноги носками внутрь, будто осваивая самую заковыристую в своей жизни позу, а Легри виртуозным техническим приемом бесстрастно отправлял Диану Вишневу — Манон в двойную рыбку, вспоминались древние греки, для которых искусство было идеально выполненной технической функцией. Поэтому удовольствие оказалось странного рода — для тех, кто способен ради красоты вытягивающейся в battementes стопы пожертвовать целым вечером жизни. В последние десятилетия, когда мир лишился великих хореографов, эксперименты со старым репертуаром стали главным содержанием балетной жизни. Театры клонируют Петипа, Баланчина и Нуреева, танцовщики — рискуют, танцуя все. Западный конвейер репертуарного театра, по принципам которого теперь перестраивают свою жизнь и российские театры, требует жертв. Два небожителя современного классического балета разделили в Петербурге эту роль на двоих. |