 Музыкальная критикаОтвергнутый АполлонЗавершился фестиваль Мариинского балетаВедомости / Вторник 20 февраля 2001 Первый международный фестиваль балета «Мариинский» финишировал в Петербурге пятичасовым гала-концертом. С таким же размахом задумывался весь 10-дневный марафон. Но парадного портрета труппы не получилось. Перед стартом фестиваля его программа начала разваливаться на глазах. Никак не желала укладываться в установленные сроки постановка «Щелкунчика». Это сломало планы восстановления фрагментов из «Спартака» Леонида Якобсона и «Каменного цветка» Юрия Григоровича. Мастерские, занятые проектом Михаила Шемякина, не успели омолодить пропыленные костюмы «Лауренсии». Один за другим срывались и приезды приглашенных звезд. Ульяна Лопаткина, украшавшая все постеры фестиваля, из-за травмы ноги не смогла танцевать ни в одном из вечеров. Труппа, измотанная авральными репетициями фестивальных премьер и параллельной работой над новым спектаклем Джона Ноймайера, провела фестиваль на автопилоте. В «Баядерке» обычно идеальные ряды теней с трудом нащупывали привычный арабеск, в «Жизели» виллисы в своих экстатических плясках сминали веками установленный жесткий порядок. Чехарда царила с солистами: в Интернете на сайте Мариинки информация о них менялась по нескольку раз в день. Фарух Рузиматов и Игорь Зеленский проводили фестиваль в директорской ложе, а на сцену в их коронных партиях выходили менее именитые Игорь Колб и Антон Корсаков. Без замен вынесли весь свой репертуар лишь стойкие труженицы цеха корифеек — Ксения Дубровина, Яна Селина, Ксения Острейковская, Екатерина Осмолкина, Яна Серебрякова. Прожить 10 фестивальных дней имело смысл, чтобы в финальный вечер увидеть, как Итан Стифел (Американский балетный театр и Королевский балет Великобритании) танцует получасовой балет Баланчина «Аполлон». Невысокий танцовщик с суховатой фигурой ничем не похож на того монументального античного бога, который правит колесницей над Большим театром: у него ни исполинского роста, ни атлетических мышц, ни живописных кудрей. Чтобы быть Аполлоном, Стифелу не нужно свиваться и развиваться в архитектурно немыслимых кульбитах — графически точные линии в баланчинской эстетике ценятся превыше виртуозной тяжеловесности. Но публика Итана Стифела не заметила. Благодарный российский зритель по-прежнему впадает в экстаз от трюков кубинских виртуозов Хосе Мануэля Карреньо и Карлоса Акосты, предельно усложнивших па-де-де из «Корсара» и «Эсмеральды», и местного виртуоза Андрея Баталова. От эквилибристики Игоря Зеленского в «Юноше и Смерти» — прыжков над вращающимися в пируэтах стульями и взлетов в арабесках на стол. От идеальной внешней формы Владимира Малахова в номере Voyage и дуэте из «Манон». От страстных черных глаз его партнерши Дианы Вишневой. От зависающих прыжков Игоря Колба и закинутых за уши ног Светланы Захаровой в «Пахите». Спокойное благородство и безупречную танцевальную артикуляцию Итана Стифела наша публика, до сих пор считающая Баланчина экзерсисом для балетного училища, оценить еще не в состоянии. |