 Музыкальная критикаВ Париже пляшут под КафкуВ Москве начались Дни французского современного танцаВедомости / Пятница 17 ноября 2000 Миссионерская деятельность Французского культурного центра по пропаганде в России современного танца давно сделала французских хореографов культовыми. За 10 лет москвичи и петербуржцы стали разбираться в Анжелене Прельжокаже, Доменике Багуэ, Карин Саппорта, Клоде Брюмашоне, Даниэле Леррьё, Филиппе Декуфле не хуже чистокровных парижан. Поэтому ажиотаж у входа в Российский молодежный театр, где начались Дни французского современного танца в Москве, удивления не вызвал. Необычной была публика. Как бы там ни было, contemporary dance для нас еще не стал буржуазным искусством. В Москве на эти представления принято ходить не семьями, а тусовками: милые эскапады актеров все еще воспринимаются зрительницами как хулиганские выходки. Но у многих словосочетание «французский танец» вызвало ностальгические воспоминания о жизелях и тенях. Зрительный зал спектакль «Полуночники» Национального хореографического центра Орлеана под руководством Жозефа Наджа воспринял как авантюру. Впрочем, несмотря на внешность многообещающего молодого профессора, вся жизнь Жозефа Наджа кажется сплошной авантюрой. Венгр по национальности, родившийся и выросший в Югославии, сын плотника и внук крестьянина, в юности Надж занимался восточными единоборствами, философией и изобразительным искусством. Оказавшись 20 лет назад в Париже, танцем он занялся почти случайно. Сейчас Надж входит в элиту французских хореографов-авангардистов. Но в отличие от большинства из них до России он еще никогда не добирался. Его «Полуночники», ровно год назад с восторгом принятые Парижем, в Москве вызвали реакцию менее однозначную. Первые беглецы появились на 15-й минуте спектакля. Тем не менее Москва захватывающую диверсию Наджа оценила. Его спектакль, в подзаголовке которого значится «по мотивам произведений Франца Кафки», пересказать невозможно. Поток сознания лишь спровоцирован «Замком», «Процессом» и несколькими рассказами. Фантасмагория обыденности воронкой закручивает 12 танцовщиков, существующих в замкнутом пространстве одной жизни на всех. Синтез драматического театра, танца и цирка вызвал бурные овации полуночников, дождавшихся конца спектакля. |