 Музыкальная критикаКровать как фантом современного балетаВ театре «Кремлевский балет», где Светлана Романова работает почти со дня его основания, у нее нет соперниц. Техничная, но не виртуозная, ритмичная, но не музыкальная, культурная, но не изысканная, Романова умеет искусно скрыть свои изъян...Ведомости / Четверг 03 февраля 2000 В театре «Кремлевский балет», где Светлана Романова работает почти со дня его основания, у нее нет соперниц. Техничная, но не виртуозная, ритмичная, но не музыкальная, культурная, но не изысканная, Романова умеет искусно скрыть свои изъяны и подчеркнуть достоинства. 10 лет ее учит этому Екатерина Максимова. Все премьеры театра безоговорочно отданы ей. Она — непременное знамя труппы на зарубежных гастролях. Но на звание примыбалерины Романова не тянет: ее биография ровна как стол ни триумфов, ни провалов. Андрей Петров, руководитель «Кремлевского балета», решил подарить своей любимой балерине звездную жизнь хотя бы в виртуальном варианте. Специально к бенефису он поставил одноактный балет «Фантастическая симфония, или Жизнь артиста» о роковой звезде сцены, сводящей с ума возлюбленного. В качестве музыкального сопровождения было выбрано одноименное произведение Г. Берлиоза. За раздвинувшимся кремлевским занавесом оказывается еще один — тоже красный, но только в имперском духе — нечто среднее между занавесами парижской Гранд-Опера и Большого театра (художник — Владимир Арефьев). Сливаясь с ним алым кринолином, Светлана Романова раскланивается перед залом под фонограмму бурных аплодисментов. Пересочинив сюжет программной симфонии Берлиоза, Петров превратил Артиста в Актрису, а все невротические комплексы оставил мужчине — ее Возлюбленному. Романтическая неистовость музыки призвана лишь иллюстрировать драмбалетные бытовые картинки. Декларировать современность опуса досталось кровати. Со времен ее открытия для русского балета Борисом Эйфманом она стала символом радикальности и прогрессивности хореографа. По воле Петрова, куда бы ни заносила Актрису бурная фантазия Возлюбленного (Константин Матвеев) — на бал, в поле или на шабаш, кровать оказывается всюду. На ней мечется, простирает к Актрисе руки, жалобно вытягивает шею, цепляется то за одну, то за другую ногу балерины и время от времени затаскивает ее на металлическое ложе Возлюбленный. Роль Романовой в новом спектакле сводится к демонстрации многократно меняющихся нарядов (художник по костюмам Ольга Полянская). В статичной хореографии, которой не угнаться за порывами Берлиоза, она меняет невыразительные поддержки на руках поклонников, обвивает длинными суховатыми ногами Возлюбленного и множит во всех ракурсах арабеск. Но Романова не из тех балерин, кто способен превратить в произведение искусства банальный арабеск. Не испытывает она и вкуса к перевоплощениям. Так же, как ее Одетта похожа на Одиллию, Китри — на Машу, Наина из «Руслана и Людмилы» — на Марию Валевскую в «Наполеоне Бонапарте», в переодеваниях «Фантастической симфонии» светская дама, пастушка и ведьма на шабаше очень напоминают балерину Светлану Романову. Тосклива жизнь артиста. |