 Музыкальная критикаНаш гордый варягБалетный мир отметил 50-летие Александра ГодуноваВедомости / Вторник 30 ноября 1999 Александр Годунов был рожден для того, чтобы многое свершить. Казалось, судьба сама хотела этого и во всем шла навстречу. Ему никогда не приходилось доказывать своего права на балетный трон. Высоченный белокурый красавец с безупречной фигурой и великолепными профессиональными данными, он не знал мучений своего одноклассника по Рижскому хореографическому училищу Михаила Барышникова. Провинциал, жаждавший достичь высот в классическом танце, Годунов в 18 лет оказался в Москве. Сначала — в концертном ансамбле «Молодой балет», три года спустя — в Большом театре. Там в «звездном классе» Асафа Мессерера в то время делали экзерсисы Владимир Васильев, Марис Лиепа, Михаил Лавровский, Юрий Владимиров, Александр Богатырев, Вячеслав Гордеев. Годунов попал в эту компанию как равный. Его дебютом был принц Зигфрид в «Лебедином озере». Им восхищались. Его обожали. Писали о каждой новой его партии (а их за восемь лет работы в Большом было 15). И не понимали. У Годунова был еще один — проклятый — дар: он везде и всегда оставался самим собой. Одиноким, закрытым, непонятным. Варягом. Впрочем, в Большом театре он нашел родственную душу: выдающегося танцовщика Алексея Ермолаева, блистательного Тибальда в хрестоматийном балете Леонида Лавровского «Ромео и Джульетта». Все то, что не свершил на сцене Ермолаев, из-за травмы рано переставший танцевать классику, он воплощал в своем ученике Годунове, которого находили фантастически похожим на молодого Ермолаева. На их репетициях рождались безупречно воспитанные, но сумрачные принцы, носившие в своей душе все бури ХХ века. Там же выковывались пластически заостренные, трагические и беззащитные герои балетов Юрия Григоровича — Спартак и Иван Грозный. Обретал жизнь Хозе — не знавший покоя, метавшийся в поисках опоры, находивший ее — иллюзорную, призрачную — в Кармен Майи Плисецкой. И не прощавший ей этого самообмана. В 1975 г. Алексея Николаевича Ермолаева не стало. Годунов опять остался один. На сцене Большого театра он станцевал еще в одном спектакле Григоровича — «Ромео и Джульетте», где именно на его взрывной темперамент была поставлена партия Тибальда. В 1979 г. Александр Годунов не вернулся с гастролей в США. Но и там он оказался лишь варягом. Чужим. В нем не было упоительного обаяния Барышникова и его же деловой хватки. Он не умел бороться с обстоятельствами. И оказался единственным из «великих балетных эмигрантов», для которого бегство из Советского Союза превратилось в драму несвершенности, трагической невысказанности. Годунов работал в крупнейшем балетном театре Америки — АВТ. Но через два года вынужден был уйти оттуда. Ездил по миру с компанией «Годунов и друзья», имя работало на него. Но ничего, способного встать вровень со Спартаком и Тибальдом, не было. И Годунов, считавший, что «мир — для того, чтобы танцевать в нем» (именно так назывался снятый в 1983 г. фильм о танцовщике), оставил балет. Но без сцены он жить не мог. И спасти его не могли даже съемки в кино, продолжившие опыт причудливого советского фильма «31 июня», в котором Годунов играл себя — современного человека с душой менестреля, занесенного в средневековые замки. Он умер в Лос-Анджелесе в возрасте 45 лет от сердечной недостаточности. |