 Музыкальная критикаКитайские тени с вершин ГималаевВ Москве не заметили одну из лучших трупп мираВедомости / Среда 06 октября 1999 Два вечера Центральной балетной труппы Китая в Москве прошли почти незаметно. У билетных касс Кремлевского дворца было пусто, пафосные речи о российско-китайском сотрудничестве (гастроли организованы в честь 50-летия образования Китайской Народной Республики и установления дипломатических отношений между КНР и РФ) оглашали полупустой зрительный зал. Завидовать, что из крошечной балетной студии, основанной 40 лет назад русским балетмейстером и педагогом Петром Гусевым, выросла одна из самых профессиональных балетных компаний мира, было фактически некому. Амбиции Центральной балетной труппы Китая стали ясны с первого номера программы: кажется, еще никто из гастролеров не отваживался привезти в Россию «Тени» из «Баядерки» — культового петербургского спектакля. Как только с вершин Гималаев на сцену Кремля спустились 24 безупречные тени, не осталось сомнений, что компания вполне соответствует своей рекламе: это если не самая, то одна из самых конкурентоспособных трупп мира. После этого публику можно было потчевать уже чем угодно. Па-де-де из «Спящей красавицы» (правда, позаимствованное не из Петербурга, а из Лондона) вслед за «Баядеркой» продемонстрировало виртуозную выучку и взгляд на классику как на упражнение в стиле. В Китае, как в Европе и Америке, сюжеты, над которыми рыдает русский зритель, не принято воспринимать всерьез. «Красный женский батальон» — спектакль, созданный в 1964 г. хореографами Ли Чэнсяном и Цзян Цзухуэем в традициях социалистического реализма и ставший национальной классикой, — неизменно демонстрируется во всех международных турне Центральной балетной труппы Китая. Он заставил с облегчением вздохнуть — в наши дни героиня балета уже не будет метаться по сцене, демонстрируя залу кровоподтеки, и все те же тени, переодетые в красноармейскую форму, не займутся на сцене стройподготовкой и упражнениями с ружьями. А адажио из балета «Перед свадебной палатой» — плод американской экспансии (хореограф Норман Уолкер), фантазия на тему Бежара с использованием китайской музыки, — померкло перед финальным номером программы, фрагментом из балета «Желтая река» хореографа Чэнь Цземэя. Две группы танцовщиков в желтом несутся в стремительном потоке танца, техническая изощренность которого, кажется, не знает пределов. В спектакле нет сюжета, хотя его идея навеяна событиями национальной истории, — это фантазия о китайском характере. Отринув всяческий реализм и вернувшись к условности балетного театра, труппа создает новую легенду о Китае, оставляя ее на память небольшой кучке зрителей Кремлевского дворца. |