 Музыкальная критикаВзятие старого городкаПермский оперный театр знаменит как настоящая цитадель русской балетной классики. Новую попытку начать за Уралом XXI век труппа предприняла с Юрием Посоховым и Алексеем МирошниченкоВедомости / Понедельник 06 апреля 2009 Оба хореографа относятся к той малочисленной группе, с которой отечественный балет связывает надежды на свое развитие. За ними меньше десяти лет постановочной работы, но они уже имеют опыт сотрудничества с лучшими мировыми компаниями: Посохов сразу начал с Балета Сан-Франциско, где сейчас является штатным хореографом, Мирошниченко этой зимой лишь по неприятной случайности не записал в свой актив New York City Ballet. В России применение им нашли только Большой (пригласил Посохова) и Мариинский (сделал ставку на Мирошниченко) — за пределами двух Театральных площадей в сотрудничестве с хореографами не заинтересованы. В этом нет ничего удивительного. Даже для пермской труппы, пользующейся заслуженной репутацией одной из самых профессиональных, этот эксперимент оказался настоящим вызовом. Пермяки его приняли. Для облегчения их задачи хореографы не просто отредактировали, но сделали новые версии спектаклей. Мирошниченко, чьей основной работой остается репетиторство в Мариинском театре программы Форсайта, и здесь проявил себя прежде всего педагогом. Избавиться от теней Дарьи Павленко, Виктории Терешкиной и других питерских звезд, для которых был поставлен «Ринг», не удается. Но артисты не испытывают комплексов, осваивая сложнейшую лексику, во многом заимствованную у того же Форсайта. А глядя на Наталью Макину, остается лишь сожалеть, что она встретилась с ней впервые. «Медея» Юрия Посохова потребовала напряжения не только от балетной труппы, но и от театрального оркестра — спектакль поставлен на леворучный фортепианный концерт Равеля. Неочевидный, но очень удачный выбор музыки предопределил и особую выразительность, и драматургические проблемы спектакля. Впрочем, вряд ли хореографа всерьез волновали извивы психологии женщины-убийцы. Как всегда предельно точный в выборе сотрудников, с помощью сценографа Юрия Жукова и художника по костюмам Тиры Хартшорн он создает изумительно театральный образ древнегреческой трагедии — одновременно условной и предельно реалистичной, с лаконичными, свинцовыми репликами танцующего хора, вокальными по кантиленности дуэтами и взрывными соло, которые обнаруживают подлинный талант в молодой балерине Юлии Манжелес, совершенно бессобытийно танцующей классику. Двадцать минут этой хореографии выматывают труппу, привыкшую к смачности актерской игры, весомой, даже тяжеловесной виртуозности, что пленяют в привезенном на «Золотую маску» «Корсаре». Он без помощи всяких стилистических ужимок заставляет с ностальгией вспомнить детство, проведенное в малиново-плюшевых театральных креслах. Но внести посещение балета в список обязательных дел хочется не после него, а после «Медеи». Пермь |