 Музыкальная критикаПутеводная нить АриадныМариинский театр даже сложнейшую оперу Рихарда Штрауса «Ариадна на Наксосе» предлагает для семейного просмотра Ведомости / Четверг 10 марта 2011 Валерий Гергиев, открыв четыре года назад Концертный зал («Мариинка-3»), последовательно продвигает его как культуртрегерское место, куда кроме меломанов придут обыкновенные родители с детьми, которым не должно быть скучно. Для реализации этой стратегии, вопреки установившейся пуристской традиции исполнять оперы на языке оригинала, поют по-русски. На языке родных осин здесь уже спели Моцарта и Пуччини, теперь дошла очередь до Штрауса. «Ариадна на Наксосе» — в высшей степени затейливое произведение. У композитора и либреттиста Гуго фон Гофмансталя от первоначального замысла скрестить оперу с «Мещанином во дворянстве» Мольера после переделки осталась небывалая структура, состоящая из Пролога и собственно «Ариадны», приправленной комедией дель арте. В Прологе этот самый мещанин нанимает оперную и комическую труппы и, самодурствуя, велит им выступать одновременно. В спектакле он назван неким Олегом Олеговичем, костюмы современные, и все это, понятно, корпоратив. Им заправляет Мажордом — на премьере в этой разговорной роли вышла Ингеборга Дапкунайте. Никакого художественного проку от ее явления не прибыло, зато в рассуждении маркетинга оно было, надо думать, не менее эффективно для привлечения той самой неофитской аудитории, чем Депардье — Чтец в «Эдипе» Стравинского минувшим летом. Режиссер Михаэль Штурмингер не вписал прям уж золотой страницы в историю постановок «Ариадны на Наксосе», но по крайней мере в этой работе нет вопиющих глупостей, которыми был изрядно сдобрен его «Идоменей», сделанный в Мариинском театре два года назад. В Прологе есть точные забавные детали: примадонна намекает на неформальные отношения с Олегом, Владимир Живописцев в «моржовой» партии парикмахера успел нарисовать ловкий шарж на представителя этой, как известно, не профессии, а сексуальной ориентации, балерина Цербинетта предстала фронтвуменшей команды рэперов-гопников. Но краше всех была Мария Максакова — Композитор, которого охватывает искреннее отчаяние при известии о хамской затее хозяина-олигарха, уродующей его произведение. И внезапную страсть, которая вспыхивает в Композиторе к Цербинетте, она играет деликатно и обаятельно, находя воплощение изысканной травестии, так свойственной Штраусу и вообще декадентской культуре начала XX века. Игры Пролога готовят к собственно «Ариадне», где весьма непростую музыку поют уже по-немецки. Ариадна — Анна Маркарова и Вакх — Сергей Скороходов были убедительны в бесконечном вагнерианском дуэте, Ольга Пудова справилась со знаменитой огромной и труднейшей арией Цербинетты, но… Знаю, что сравнивать непрофессионально и вообще нехорошо, но вот проклятый YouTube предательски подсовывает, к примеру, Натали Дессей в этой партии — очаровательную и чарующую и показывающую, что г-же Пудовой есть куда расти. Лучшими неожиданно оказались три нимфы: Анастасия Калагина, Анна Кикнадзе и Элеонора Виндау. Цветущие молодые женщины в изумительных платьях XVIII века (художники Ренате Мартин и Андреас Донхаузер: костюмами их работа почти что ограничилась), с прекрасными голосами, сливающимися в отменном ансамбле, — в них и выразилась таинственность, которая всегда, даже в комических историях, есть у Штрауса. И, конечно, в оркестре Валерия Гергиева — с его беспримерным умением длить угасающие аккорды так, будто сейчас кончится жизнь. Штраусиана На фоне большинства российских оперных театров, вообще Рихарда Штрауса не нюхавших, Мариинский выглядит героическим просветителем. Это уже третья опера композитора в афише, притом постановка «Ариадны на Наксосе» – вторая с 2004 г. |