 Музыкальная критикаДирижер Владимир Юровский сопряг героику и декадансМалер переписал Бетховена, новые венцы оплакали традицию, а Госоркестр все это даже сыграл Ведомости / Воскресенье 25 марта 2012 Новый худрук Госоркестра имени Светланова решительно прививает нам европейские правила. Начать с того, что сидит оркестр теперь не весь вровень: задний ряд, как принято «у них», приподнят, медное духовенство гордо возвышается над всеми. Теперь не только слышно, но и видно, как солируют профи — трубач или валторнист, аккуратно, без нажима, не киксуя. Стараются между тем все на совесть — общая картина вовлеченности производит приятное впечатление. В целом оркестр звучит ярко, хотя слышно, что он неровный — тонкая работа слипается с грубоватой неотделанной материей. Однако Юровский уже привлекает оркестр к высоким культуртрегерским планам: прошедший концерт был посвящен богатой венской традиции. Главным блюдом стала Героическая симфония Бетховена в оркестровке Густава Малера (1909). Вопрос о том, видеть в Бетховене композитора своей эпохи или же творца искусства будущего, которому не хватало лишь нужных средств, Малер решил в духе своего времени, увеличив оркестр вдвое и переписав партии медных. В середине ХХ века аутентисты предпочли оригинал, но сегодня ясно, что и обработка Малера — тоже оригинал, только оригинал Малера. Шесть валторн или восемь контрабасов звучат с концертным пафосом, рядом с ними одинокое соло гобоя разливается еще выразительнее. Тем не менее Бетховен остается Бетховеном, и ничего иного Малер не хотел. Прикоснувшись к классику, он внес в свою мастерскую классический идеал, который уже не мог освещать его собственные субъективные симфонии. По контрасту первое отделение концерта стало воплощением субъективности и декаданса. Младшие земляки Малера, нововенцы, тоже приникали к прошлому: Бах слышен и в Пассакалии Веберна, и в Скрипичном концерте Берга (солировал безукоризненно, хотя и камерно для акустики Зала Чайковского, Рено Капюсон). Но великая традиция является у нововенцев в воспаленном, утрированно чувственном и обреченном звучании. Такое искусство, вероятно, в некотором будущем украсит закат и нашей золотой эпохи. |