 Музыкальная критикаВ Большом театре возобновили «Царскую невесту» Римского-Корсакова в декорациях Федора Федоровского 1955 годаК антуражу почтенной выдержки прилагается набор молодых артистов Ведомости / Понедельник 24 февраля 2014 «Царская невеста» еще недавно шла в Большом театре на Новой сцене — теперь спектакль возвращен на историческую сцену в обновленном виде: художник Альона Пикалова создала оформление, верное Федоровскому, но современное по технологиям. Четыре акта оперы воспроизводят задуманную Федоровским картинку, но некоторые детали, прежде существовавшие в живописном исполнении, теперь воспроизведены в объеме, а материалы подобраны соответствующие современному освещению, за которое отвечает Дамир Исмагилов. Похожую работу проделала с костюмами Елена Зайцева. В подобной раме обычно в сложную ситуацию попадает режиссер. Точно восстановить мизансцены предшественника нет научной возможности, да и особого смысла — тоже. Авторское высказывание на фоне задников шестидесятилетней выдержки выглядело бы неуместным младенчеством. Приходится делать работу точную, строгую и незаметную — Юлия Певзнер с этим если и справилась, то не вполне. Большинство сцен не вызывают никаких вопросов — что солисты, что хоровые массы разведены так, что правильно вписываются в картинку. Проход невест на смотрины, придуманный режиссером, не вызывает возражений — должен ведь постановщик заявить о своем присутствии. Многовато ненужного мельтешения в первом акте, исходит оно в основном от много пьющего Малюты Скуратова. Танец с медведем, преследующим девушек (хореограф — Екатерина Миронова), забавен, тогда как звериные прыжки опричников с хлыстами заметно противоречат музыке. Во время сцены Грязного с Бомелием Любаша, которой должно подслушивать из-за занавески, расхаживает по авансцене, что превышает присущую спектаклю меру условности. В сцене любовных притязаний Любаши почтенные декорации несколько краснеют. Конец третьего акта, когда объявляют имя царской невесты, в прежней постановке Олега Моралева был сработан куда четче. В четвертом акте на сцене некстати появляется бессловесный Бомелий, а его взятие под стражу и вовсе бросает тень на Любашу, клявшуюся не открывать имени изготовителя губительного зелья. В финале снова комично удивляет изверг Малюта, на сей раз — неожиданным проявлением сердобольности к готовому на тяжкие муки Грязному. Однако при многих вопросах режиссура вполне оставляет возможность артистам создать выразительные роли — что легко удается, например, ветерану Большого театра Владимиру Маторину, привычными красками рисующему размашистый тип боярина Собакина. Но по большей части театр сделал ставку на молодых — и угадал по меньшей мере с Марфой. Хотя партию готовили четыре артистки, в премьерный состав поставили дебютантку Ольгу Кульчинскую. Это радость: в Большом театре появилась новая талантливая певица с чистым и свежим голосом, которым, без сомнения, поет такая же чистая душа. Марфа в исполнении Кульчинской трогательна, она убеждает абсолютной полнотой существования — что в любви и счастье, что в трагическом безумии, а в обморок падает так натурально, что по залу проходит ох. Хороша и Агунда Кулаева в партии Любаши, голосом, осанкой и темпераментом. На своем месте оказались Ирина Удалова (Сабурова) и Елена Новак (Дуняша). Что касается мужчин премьерного состава, то их достижения слабее. Александру Касьянову в партии Грязного решительно не хватило драматизма ни в голосе, ни в игре. Скованным получился Лыков у Романа Шулакова, приятный тембр попортили зажатые верха. Олег Цыбулько как ни старался, но Малюты Скуратова в его исполнении не испугался бы и ребенок. Геннадий Рождественский, приглашенный дирижировать премьерными спектаклями, слегка облегчил оркестровку Римского-Корсакова и провел оперу в своей олимпийской манере — лаконичной, но эффектной. Где оркестр с певцами и хором собирались, где не очень — эталонной такую работу назвать трудно. Создается впечатление, что полноценная работа над музыкальной составляющей спектакля отложена на следующий сезон, когда к своим обязанностям вплотную приступит новый главный дирижер Большого театра Туган Сохиев. Пока же в сухом остатке мы имеем высокий образец сценографического искусства, случайную режиссуру и большой набор солистов, который в удачной комбинации может спеть шедевр Римского-Корсакова так, как он того заслуживает. Последний спектакль премьерной серии пройдет 25 февраля |