 Музыкальная критика«Ромео и Джульетта» в «Новой опере» - спектакль для слушателей и зрителейПублика переживает за героев Шекспира и Гуно Ведомости / Пятница 05 декабря 2014 В начале года «Ромео и Джульетту» уже давали в «Новой опере» — в концертном исполнении, обещая к концу года полноценный спектакль. Обещание сдержано: более того, взамен гастролеров, певших двух главных героев в январе, теперь в ролях Ромео и Джульетты вышли российские певцы, оказавшиеся прекрасной парой — именно такой, какую зритель и представляет себе в повести, которой нет печальнее на свете. Ирина Боженко, правда, в «Новой опере» не числится, но мы уже знаем ее по екатеринбургскому «Графу Ори» — и не только. Легконогая прелестница сперва порхает по сцене, вся превратившись в свои 14 лет, но события развиваются слишком быстро, счастливая молодая жена переживает разлуку и готовится инсценировать смерть, но сама не знает, чего ждать от инсценировки: ария с флакончиком, вынесенная на авансцену, оказывается актерской кульминацией спектакля. Смерть на свадьбе артистка играет сильно, а настоящую смерть в склепе, вблизи возлюбленного, — неотразимо трогательно. Но лучше всего, конечно, голос — теплый, ненатруженный, легко разливающийся в колоратурах. Партнер у Боженко подходящий — тоже хорошенький и восторженный, настроенный на мирный лад, но оказывающийся убийцей Ромео в исполнении Георгия Васильева. Иногда кажется, что голос у певца небольшой, хоровой, но очень стилистически опрятный, в лирических сценах он легко идет наверх и звучит, как у настоящего героя-любовника. Удачная пара героев — львиная доля успеха. Жаркие объятия молодоженов задают спектаклю эмоциональный тон, которому не вредит театральная условность — вроде сцены в спальне, где Ромео пребывает на брачном ложе в сапогах. Правда, к концу спектакля (автор этих строк был 3 декабря) артист заметно устал: все-таки в опере есть драматические кульминации, требующие расхода сил, да и идет она не с четырьмя антрактами, как при жизни Гуно, а только с двумя. Однако начать надо было бы с Владимира Байкова в партии графа Капулетти — вот кто проявил зрелое мастерство, характер и понимание французских манер. В превосходном составе выделялись и бойкая, со свежим тембром, Анна Синицына (паж Стефано), и мягкоголосый Евгений Ставинский (отец Лоренцо), и стопроцентно надежный Илья Кузьмин (Меркуцио), и — по-своему — обладатель порочного обаяния Вениамин Егоров (Тибальд). Дирижер Фабио Мастранджело и хормейстер Юлия Сенюкова сделали образцовую совместную работу: ее венцом стал мрачно торжественный хор с ансамблем в финале третьего акта. Режиссером выступил Арно Бернар, знакомый нам по работам в Михайловском театре. «Ромео и Джульетта» удачнее них. Бернар предстал здесь еще и художником, и автором света, и это оказалось его сильной стороной. Величественная, уходящая ввысь сцены конструкция, напоминающая разом фасад палаццо, башенные стены и своды склепа, продумана насквозь и оживлена деталями. В нужный момент свет выхватывает героя, в нужный момент его скрывает тень. Как режиссеру Арно Бернару хватило вкуса и умения выстроить лирические сцены. Этого не скажешь о постановке массовых сцен, в которых многовато любимых режиссером беготни и толкотни. Что совсем неуместно: свой профессионализм навязчиво демонстрирует голливудский постановщик боевой хореографии Павел Янчик. Бесконечные потасовки с кинжалами и шпагами, а в особенности сопровождающие их вопли, возможно, подошли бы какому-нибудь мюзиклу, но никак не вяжутся с романтическим строем оперы Шарля Гуно. |