Тексты | Авторы | Издания | Спектакли | Ассоциация |

КоммерсантЪ / Вторник 01 марта 1994

Начну с оркестра и дирижера. За несколько лет существования они заметно выросли: оркестр стал цельным коллективом, что проявляется в весьма совершенной ансамблевой игре музыкантов; дирижер почти обрел долгожданную и желанную свободу музицирования. Несомненно замечательный пианист, Михаил Плетнев как дирижер продолжает оставаться загадкой. Он очевидный самоучка, о чем говорит его мануальная техника. Он нередко удивляет неожиданно невнятными темпами (при всегда характерной для него ясности голосоведения). И, как правило, ему не хватает раскрепощенной, импровизационной атмосферы на концерте -- преобладает ощущение сдержанности, отмеренного темперамента, едва ли не сухости, что бросается в глаза в его трактовках романтической музыки. Период самообучения, вероятно, завершается: взяв на себя задачу огромной трудности (в свое время именно с Девятой Брукнера начинал карьеру сам Вильгельм Фуртвенглер), он, в этом уже можно не сомневаться, состоялся как дирижер. Лишь в первой части огромной симфонии (в общей сложности почти полтора часа звучания!) в моменты кульминационных "вздохов" всего оркестра можно было догадываться о боязни дирижера за слаженность ансамбля. Но после великолепно выстроенного нарастания в конце первой части музыка полилась спокойно и плавно, полноводно. Немногие погрешности исполнения, в принципе, типичны (недостаток piano в репризе побочной партии, не вполне выделенная партия скрипок в кульминации темы второй части, слишком подчеркнутые сильные доли в теме трио) и, как легко заметить из их перечисления, не так чтобы очень значительны. Общий пока пробел в освоении Брукнера московскими оркестрами -- нехватка теплоты в игре трубачей -- требует, наверное, специальных усилий дирижера. Во всяком случае, восхищения заслуживает упорство Михаила Плетнева, уверенно следующего своим курсом в атмосфере скептицизма со стороны коллег-профессионалов.

Последняя, неоконченная симфония Брукнера впервые прозвучала не в трех частях, а с финалом. Предложенная версия четвертой части выполнена основательно, насколько можно судить по беглому ознакомлению с партитурой (возможность бросить на нее взгляд, предоставленная дирижером, вызывает особую признательность). В ее основе труд нескольких поколений ученых, располагающих к доверию. И все же ее авторы -- Джон Филлипс (John A. Phillips), Николя Самале (Nicola Samale), Джузеппе Маццука (Giuseppe Mazzuca) -- сами признают свою работу научным сводом сохранившихся авторских эскизов и рабочей партитуры и не претендуют на художественную конгениальность при сравнении с другим частями -- так сказать, "материал для того, кто придет после нас". Стиль Брукнера узнаваем: к примеру, грандиозные нарастания можно легко принять на веру как аутентичные. Но и слишком многое не совпадает с ожиданиями. Основные темы -- не очень-то яркие, и состоят уж из слишком многих мотивов: символизирующий присутствие духа святого величественный хорал (характерный дополнительный участник брукнеровских симфоний) на их фоне выделяется чрезмерно. Нет цезур между разделами, из-за чего теряются пропорции величественного здания. Неясными остаются и ключевые моменты -- фуга в начале репризы и контрапункт всех тем симфонии в коде, да и сам заключительный апофеоз весьма бледен. Принято считать, что престарелый автор не смог перед смертью закончить финал вследствие болезни. Сравнение с аналогичными финалами Пятой и Восьмой симфоний заставляет думать (страшная мысль!), что композитор, возможно, осознал эти трудности как непреодолимые.

Величие музыки Брукнера -- в запечатленном слиянии человека с космосом (композитор недаром посвятил свое последнее творение "любимому Господу"). Уникальный художественный документ позволяет пережить это экстатическое ощущение каждому. Идея Михаила Плетнева впервые исполнить как бы полную версию Девятой симфонии Антона Брукнера может показаться амбициозной, но она удалась, и дата этой премьеры, при всех высказанных оговорках, войдет в историю музыки.