Тексты | Авторы | Издания | Спектакли | Ассоциация |

КоммерсантЪ / Суббота 15 июня 1996

"Завтра принадлежит тем, кто слышит его шаги", -- утверждал некогда Дэвид Боуи (настоящее имя -- Дэвид Роберт Джонс, р. 1947) -- радикальный экспериментатор и поп-идол в одном лице. Если что никогда и не подводило его, так это хороший слух и великолепный нюх на грядущие моды: Боуи предвосхитил панк, актуализацию готики, неоромантиков, кибер-стили и торжество виртуальной реальности. Идолами сейчас называют многих. Но учитывая специфику телесности подлинных первобытных идолов, их способность вызывать дождь, а также то обстоятельство, что эту тему со всеми специфическими особенностями Боуи превратил в эстетическую концепцию и индивидуальную творческую стратегию, определение "поп-идол" можно отнести к нему почти без метафорического допуска.

С тех пор, как мальчик Дэвид Джонс, выуживавший стильные одежды со свалок артистического лондонского квартала, пообещал сверстникам стать "суперзвездой", опыты его никогда не были похожи друг на друга. Согласно утверждению музыканта, его стратегия неприхотлива и доходчива: "Я извлекаю что-то из высокого искусства и потом опускаю это до уличного уровня". Количество видов и форм экспериментального искусства, которые Боуи удалось коммерциализировать, уникально. Однако ему близок и противоположный метод -- вводить низкие жанры в обиход высокого искусства. Его он целиком оставляет на попечение давнего партнера Брайана Ино, но неожиданно заявляет, что диск Outside целиком вписывается в эстетику body art. И, по мнению самого Боуи, сегодня это единственное, что составляет реальную конкуренцию массовому искусству. По всему видно, что взаимоотношения самой загадочной и непредсказуемой рок-звезды с масскультом, с одной стороны, и сферой серьезного -- с другой, значительно тоньше и изощреннее.

Творческий метод Боуи сродни методам Энди Уорхолла и Дэвида Линча. Неслучайно он появляется в роли "внезапного" агента ФБР в "Твин Пикс. Огонь, иди со мной". Неслучайно песня "Уорхолл" -- одна из главных визитных карточек рок-артиста. С того шумного вечера в 1966 году, когда студенту дизайнерской школы в драке выбили глаз, Боуи прошел путь от малоинтересного рок-барда до символа трансформации. Его художественные перевоплощения касались не столько имиджа, сколько собственного тела. Количество масок и степень их идентичности оригиналу обеспечили Боуи красоту персонального мифа. Теперь старение хамелеона мало кого тревожит. Боуи сделан из синтетических материалов. Он умирал ровно столько раз, сколько раз уходили его вросшие в тело маски. Вампиры, страдающие от собственной затяжной болезни, мертвецы, андрогины, белый князь, пилот звездолета, устремившегося в тотальную неопределенность, рядовой участник группы Tin Machine, играющий язвительный гаражный рок с текстами вроде "все дрянь" -- сущности, вырастающие из пластикового нутра экзальтированного рокера. Он снимался в эстетском ужастике "Голод", в увлекательной fantasy "Лабиринт", в экзотическом "Счастливого рождества, мистер Лоуренс", трогательном и наивном "Человек, который упал на землю". Правда, целлулоидные трансформации Дэвида Боуи одномернее -- хотя пластика, эффектная внешность и диковато горящие разноцветным огнем глаза оставляют всегда доброе впечатление. В последние годы Боуи стал героем светских новостей и арт-обзоров как художник. На его картинах непременно поселяется Минотавр. Как известно, существо с неоднозначной телесностью.

В раннем возрасте он прилаживал к искусственному глазу школьный компас, потом гипнотизировал темноту лондонских клубов, зажигая в глазу красную лампочку. На робкой и долгой заре карьеры он пел унылый ортодоксальный бард-буддизм, основанный на ритм-энд-блюзовых рифах. Однако вскоре Боуи открыл вещи более изощренные: он изобрел стадионный глэм-рок (или глитер-рок, что в переводе значит "рок чарующий" -- эти зрелища были настолько нетривиальны, что сегодняшние потуги на театральность -- к примеру, Боно, одевающего то рога, то ленинскую кепку -- кажутся детскими). Успех посетил экспериментатора в 1969 году, когда вышел альбом Space Oddity. Боуи стал на время космонавтом Томом, которому космос так изменил сознание, что корабль его двинулся прямо в заманчивый хаос. С тех пор концепции альбомов и шоу Боуи стали сюжетными и захватывающими. В них появились и детективное расследование ритуально-художественного убийства несовершеннолетней Бэйби Грэйс (Outside), и мотивы оруэлловского "1984", и печальная история хрупкого марсианина Зигги-Звездная пыль -- бесполого, оранжевого, как апельсин, и извилистого, как ящер. Когда было объявлено о смерти Зигги, большинство даже не сразу осознало, что речь идет именно о нем, а не о самом Боуи.

Оказавшись в Лос-Анджелесе в роли богатой "звезды", Боуи выпустил неожиданный соул-альбом Young Americans. Кокаиновые эксперименты увенчались явлением Боуи родному городу в образе отвратительного диктатора: "Лондону необходим новый Гитлер". Но в бесконечном ряду химер эта оказалась самой кратковременной и безуспешной. Продукт собственного эксперимента, аутсайдер, собирающий стадионы, наиболее адекватно Боуи почувствовал себя в Западном Берлине. Окруженный стеной город оказался Марсом, "тотальной клаустрофобией", где была возможность пребывать в позе артистичного отчуждения. Трилогия Low, Heroes и Lodger спродюсированная Брайаном Ино, появилась именно здесь.

Следующая трансформация Боуи родилась на свет в 80-е -- это был немного постаревший, но все же эффектный джентльмен, белокривозубо-загорелый, хорошая пара для красавицы-модели Иман. Альбом Let`s Dance добавил рок-музыканту поклонников из числа малолетних любителей танцевать и лишил его некоторого числа старых фанатов. И к началу 90-х энциклопедии поставили в творчестве Дэвида Боуи точку. С признанием всех заслуг и подведением всех итогов. Последовал Outside. Возрождение было настолько неожиданным и ослепительным, что критика тихо заныла: "Outside вряд ли продержится долго".

Похоже, Боуи окончательно стал компьютерным. Новый синтез альбома чарует сильнее глэм-рокового. Трансформируя стилистику от техно до фанка и обратно (через кибер-джаз), Боуи делает сильный ход в духе первых своих поп-артистских жестов: агрегатное состояние усталости знаменитого рок-музыканта становится эстетикой. Дальше -- как всегда, коммерческим образом. Outside и, возможно, эксперименты с телесностью во вторник будут представлены в КДС. Сам идол называет себя человеком XIX века, настаивая на прирожденном романтизме. Публике придется составить собственное мнение.