Тексты | Авторы | Издания | Спектакли | Ассоциация |

КоммерсантЪ / Четверг 03 октября 1996

Вопрос первый. Филармонический сезон в Большом зале открылся тем, что Вадим Репин исполнил Первый скрипичный концерт Шостаковича. Оставаясь солистом филармонии, Вадим Репин теперь появляется на отечественных сценах не часто. Его искусство принадлежит всему миру. С конца 80-х годов, после побед на международных конкурсах, бывший новосибирский вундеркинд является одним из самых заметных скрипачей на интернациональной арене. Он выступает в лучших залах Европы, Америки и Японии, с ним сотрудничают лучшие дирижеры и оркестры. Сегодня 25-летний музыкант, безусловно, относится к первым именам скрипичного мира, а по одному из рейтингов числится 40-м скрипачом всех времен и народов. Это совсем неплохая позиция, если учесть, что открывает список Никколо Паганини, на 4-м месте идет Яша Хейфец, на 6-м -- Иегуди Менухин, на 19-м -- Давид Ойстрах, на 29-м -- Леонид Коган, на 33-м -- Гидон Кремер, а на 35-м -- Максим Венгеров, однокашник Репина.

Первый концерт Шостаковича игрался им далеко не впервые (в частности, он играл его в Лондоне под управлением Шан Эдвардз во время британских гастролей легендарного Ильи Мусина). С каждой частью сложнейшего произведения Вадим Репин справился равно блестящим образом: в первой части ему безукоризненно удалась тонкая и нервущаяся линия кантилены, проведенная скупой, приглушенной и словно слегка придавленной краской; истерическая виртуозность скерцо составляла для него так же мало проблем, как вдумчивая отрешенность пассакалии; наконец, разбег, взятый в сольной каденции, привел его точно в сердце финальной бурлески. Вадиму Репину не откажешь ни в одном качестве, каким должен обладать подлинный скрипач, -- вместе его игру не назовешь более чем образцовой. Пожалуй, концерту Шостаковича, созданному в самые невеселые годы (1948), трудно было пожелать исполнения, профессионально более соответствующего его композиционному совершенству; и в то же время трудно представить исполнение более нейтральное, более удаленное по менталитету. Как видно, и Вадиму Репину довелось внести свой взнос в кассу того современного унифицированного стиля, который несет в мир в том числе и музыку нашего великого и злосчастного соотечественника.

Вопрос второй. Вадима Репина сопровождал оркестр Павла Когана. В ансамбле, прежде всего в быстрых частях, были проблемы; казалось, оркестр должен был реабилитировать себя в исполнении Восьмой симфонии. Павел Коган и его музыканты подошли к этой сложнейшей трагической партитуре со всей серьезностью и ответственностью. Во многом была очевидна тщательность подготовки. Группа ударных, как и солисты многих других групп, играла точно и с отдачей. Но если с туттийными эпизодами -- и напротив, с большей частью сольных -- было все в порядке, то места, отданные ансамблевой полифонии, страдали невнятностью ритма. Качество штриха у струнных погубило даже такую безотказно эффектную часть, как токката. В целом же симфония прозвучала как далеко не первая копия с некоего хрестоматийного образца.

Вопрос третий. После исполнения Восьмой состоялось то, ради чего партер и амфитеатр заполнили телекамеры. На сцену вышли известные деятели культуры, чтобы произнести требуемую дозу горьких, едких и неизбежно риторических фраз о состоянии культуры. Николай Петров, назвав только что состоявшийся концерт триумфом русского искусства, сказал, что ощущает себя в то же время на его тризне. Игорь Моисеев поведал о том, как из его ансамбля удрали за рубеж два раза по три пары. Олег Ефремов обещал, что если министр культуры Сидоров не объявит голодовку, то ее объявит он сам. Замминистра культуры Константин Щербаков высказал убеждение, что поддержкой фундаментальной культуры должны заниматься не только спонсоры, а в первую очередь государство. Наверное, никому из слушателей, сочувственно оставшихся на местах, возразить было нечего -- разве что подумать о том, почему в лучшем состоянии (и творческом, и материальном) сейчас находится оркестр, вообще ничего из госбюджета не получающий, -- коллектив Михаила Плетнева.

В завершение акции Павел Коган снова стал за пульт и подытожил все выступления, обрисовав завтрашний день культуры в брутальном "Танце ломового извозчика" из балета Шостаковича "Болт" и посвятив этот бис правительству Российской Федерации. Свет надежды вроде бы блеснул: в ближайшие месяцы культуру собираются профинансировать в полном объеме, к концу года достигнув 75% обещанного бюджета. Но, как ни утешительна эта перспектива, все вопросы до сих пор остаются в силе. Часть из них, очень существенная, будет вновь поставлена на митинге 4 октября на Триумфальной площади -- их должно решить правительство. Остальные остаются на долю самих музыкантов -- а также их благодарных и понимающих слушателей.