Тексты | Авторы | Издания | Спектакли | Ассоциация |

КоммерсантЪ / Среда 17 мая 1995

Мгновенно завоевав признание в 60-е годы, "War Requiem" Бриттена не растерял его до сих пор. В майские дни 1995 года, прислушавшись к мировому музыкальному пространству, можно было поймать моменты его почти стереофонического звучания: "Военный реквием" исполнялся в Берлине, затем одновременно в Эйндховене и Санкт-Петербурге. На 31-й "Музыкальной весне" оркестром дирижировали Шан Эдвардс и Владимир Альтшулер, трио солистов было также интернациональным (Елена Устинова -- Найджел Робсон -- Андреас Шмидт).

В Большом зале Филармонии царила атмосфера восторженная и отчасти ностальгическая: впервые "Военный реквием" прозвучал в Ленинграде 30 лет назад, а сейчас в партере и ложах сидели хористы и оркестранты -- участники той премьеры. Наравне с ними поздравления принимала Людмила Ковнацкая -- автор двух книг, посвященных Бриттену и английской музыке нашего столетия, а также бриттеновского фестиваля прошлого сезона: все эти годы она не оставляла стараний привлечь внимание публики к "островной" музыкальной культуре. С Бриттеном в результате ситуация складывалась более чем удачно; прочность сложившихся в 60-е годы контактов, освященных именем Шостаковича, позволила им "выстоять" даже в 70-е, когда наличие таких близких друзей, как Slava и Galina, могло вычеркнуть сочинения композитора из наших афиш. Благодаря выгодным качествам музыки, никогда не стремившейся к радикализму, гениально-эклектичной и по-перселловски меланхолично-прекрасной, произведения Бриттена вошли в репертуар отечественных оркестров, хоров, гитаристов, арфистов, вокалистов; даже театральные постановки как-то намекали на богатство бриттеновского списка сочинений. За спиной Бриттена маячили тени других английских композиторов, но всем было ясно, что главный -- именно он.

В "Военном реквиеме" все в хорошем смысле эффектно. Английский текст "окопного" поэта Уилфреда Оуэна (убитого за неделю до окончания Первой мировой войны) бросает дерзкий и отчаянный вызов литургической латыни. Исполнительские силы разделены: действие разворачивается в трех плоскостях, и каждый "жест" центральной, "настоящей" заупокойной мессы, которую ведут сопрано, большой хор и оркестр, повторен или отражен в двойниках -- в искаженной гримасе камерного оркестра (с его двумя солистами) или в райском звучании детского хора и органа: путь через чистилище пройден в каждой части заново. Правда, пространственный эффект собора (Реквием создавался для открытия нового собора в Ковентри вместо разрушенного бомбежкой в 1940-м) -- три плана, все более удаленные от слушателей -- в филармоническом зале не воспроизводится. В результате камерный, "военный" оркестр звучал не ближе и отчетливее, а тише и лиричнее большого состава, а детский хор, так и не воплотившийся в сонм ангелов, вполне "посюсторонне", хотя и сверху, участвовал в общем марше. Дирижеру Шану Эдвардсу потребовались поистине героические усилия и решительный размашистый жест, чтобы вытягивать и удерживать всю массу, вдохновляя ее на ритмическую точность и мобильность; Владимир Альтшулер, пользуясь привилегией руководить ансамблем солистов, точным и изящным рисунком дирижерской палочки уверенно вел свой "маленький оркестрик". Невидимый детский хор (руководитель -- Станислав Грибов) и орган (Михаил Мищенко) звучали со слаженностью, граничащей с образцовой, несмотря на огромные трудности координации.

Среди находок Реквиема -- трио солистов. Отрешенное "верховное" сопрано Елены Устиновой звучало патетично или холодно-прекрасно. Тенор у Бриттена -- больше, чем тенор: силуэты героев Питера Пирса, знаменитого бриттеновского протагониста, собираются в этом тембре. Видимо, считая кощунством искать иное решение, Робсон и не стремился к этому. Его голос и баритон Андреаса Шмидта идеально подходили друг другу в дуэте двух солдат "Военного реквиема": легкость, ровность, культура их пения точнее всего передавали пронзительную нелепость сюжета: "мой друг, я -- враг, тобой убитый" (Уилфред Оуэн).

Нежность, с которой в Петербурге относятся к Бриттену, проявилась в оформлении концерта: с афиш и обложки буклета мягко смотрел грустный и слегка утомленный человек. Судя по прокатившейся по городу волне, среди его жителей стало на несколько сот больше таких, кто оказался посвящен в тонкости композиции Реквиема, в детали судеб поэта Уилфреда Оуэна и композитора Бенджамина Бриттена, тех, кто разделил пафос "Военного реквиема" -- самого популярного Реквиема ХХ века.