Тексты | Авторы | Издания | Спектакли | Ассоциация |

КоммерсантЪ / Четверг 08 февраля 1996

Юбилейные концерты Раймонда Паулса, естественно, собрали полные залы. Публика спешила посмотреть и на давно не показывавшегося ей все столь же невозмутимого маэстро, и на "божественную Лайму", как ее именует российская пресса, теряющаяся в поисках превосходных степеней.

К чести отечественной эстрады надо заметить, что перемены пошли ей только на пользу. Она превратилась в настоящую индустрию с разработанной и тщательно оберегаемой системой "звезд", с умением и способностью к их "раскрутке", с большими гонорарами и преувеличенными слухами об их размерах.

Стоит заметить и другое: ни Раймонд Паулс, ни Лайма Вайкуле к этой прозрачной для посторонних взглядов жизни отношения не имеют. Они защищены непроницаемой стеной прибалтийской сдержанности, естественной дистанцией, через которую не вдруг пробьется, если пробьется вообще, самая ретивая пресса.

С тех пор как Алла Пугачева перестала включать Раймонда Паулса в ореол собственного имиджа, для широкой публики он ушел в тень, став при этом одним из самых авторитетных политиков Латвии. А частная жизнь Лаймы Вайкуле никогда не имела отношения ни к ее имиджу, ни к способу общения с аудиторией. Попытки объяснить публике особенности ее образа обычно и ограничиваются общими словами: красивая, умная, стильная. Ничего специального к нему не добавляют и ее занятия бизнесом (Вайкуле владеет косметическим салоном "Лайма-люкс" в Риге): для умной, красивой и стильной женщины как-то естественно заботиться о том, чтобы другие выглядели не хуже.

К тому же Лайма не "исповедальная" певица. Она не рассказывает на сцене собственную судьбу, которая может ассоциироваться, как, например, у Пугачевой, с миллионами женских судеб. В номерах ее программы (исполняемые песни сделаны именно как хореографически и актерски законченные номера) самым интересным оказывается чужая жизнь, которая примеряется на себя.

"На улице Пиккадилли" (балетмейстер и танцовщик Алексей Яковлев) -- самый известный ее шлягер ушедшего года и идеально соответствующий ей стиль песни. Лайма лучше всего там, где она играет некую историю, представление о влюбленной женщине. Ее страсть сдержанна, ее эмоции чуть приоткрыты, и обожать ее героинь можно лишь издалека. Во всяком случае, Лайму трудно представить в толпе восторженных поклонников вне сцены.

В Америке ее однажды сравнили с Мадонной. Как уверяет сама Вайкуле, потому, что она тоже "и поет, и танцует". Но дело, вероятно, не только в легкости, с которой она исполняет сложный хореографический рисунок (ведущий балетмейстер ее программы -- Алла Сигалова). Дело в слишком отчетливом желании владеть собой и своим телом, в склонности шлифовать их вместе с голосом до слишком безукоризненного профессионализма.

Ее летящий на высоких нотах голос, которому она иногда придает некоторую шероховатость. Ее мерцающий, неверный, то появляющийся, то исчезающий акцент. Ее продуманно-небрежные костюмы, сменяемые в течение нескольких секунд. Ее одетый в черно-белое балет. Продуманный свет. Все это сделано скорее в традициях западных шоу и не очень похоже на то, что мы привыкли называть эстрадным концертом.

Вероятно, поэтому в первом отделении зрительному залу, ждавшему задушевной интонации русских юбилеев, явно не хватало растроганной сентиментальности. Поставленное Вайкуле действо разворачивалось слишком стремительно, не оставляя места для восторженных вздохов. Лайма не отдавала себя залу, а уверенно и неотвратимо подчиняла его себе.

Оставалось ощущение, что ее фантастической и заполняющей каждый жест силе просто негде проявиться, что все эти шлягеры ей не по росту. Она, похоже, единственная певица, перспективы которой по-настоящему наметились только теперь. Возможности выглядят неисчерпаемыми, но в жанре эстрадного шоу их трудно реализовать.

Во втором отделении, когда за роялем появился Паулс и зазвучали хиты -- "Еще не вечер", "Вернисаж", "На улице Пиккадилли", зал сдался окончательно, получив возможность и для затяжных оваций, и для выражений восторга.