Тексты | Авторы | Издания | Спектакли | Ассоциация |

КоммерсантЪ / Четверг 14 марта 1996

Правда, никто не удосужился объяснить, что же это, если не премьера: происходящее подавалось как нечто обычное. Несколько смущали программки: то место, где обычно значится либо "спектакль постановки такого-то года", либо "премьера", пустовало. Несмотря на то что прессу сознательно не оповещали, в вестибюле директорского подъезда можно было встретить всех ведущих петербургских критиков. В светской беседе выяснилось: о спектакле узнали за день. Удивились и недоверчиво пришли. При поиске свободных мест обнаружился битком набитый зал, видимо, вполне осознающий "премьерность" события. Оставалось выяснить, почему спектакль попал в опалу.

Единственная обнаруженная причина: к оформлению спектакля его создатели отнеслись безмятежно, натащив костюмы и декорации из театральных запасников. Однако подобная незамысловатость и откровенная условность к лицу легкой комедии, которую можно было бы сыграть и на голой сцене. Кроме того, набирать реквизит из имеющегося: балкон один, фонтан один -- вполне в традициях императорских театров. Вряд ли опасения могла вызвать молодость большинства участников. И уж во всяком случае никаких сомнений не вызвал уровень солистов. Анна Нетребко (Розина) продемонстрировала ту легкость колоратур, которая привлекала к этой партии, написанной для меццо, великих лирико-колоратурных сопрано и по которой часто тоскуют внимающие русским певцам с итальянским репертуаром. Она и Владимир Самсонов (Фигаро) с его блестящей комедийной игрой и уверенным вокалом создали такую пару, к которой Владимир Огновенко (Базилио) мог присоединиться на равных. И хотя Леониду Захожаеву граф Альмавива оказался пока не по силам, зато отлично была спета и сыграна Надеждой Васильевой служанка Берта. Не произошло чуда только в ансамблях: они не пересилили оркестр под управлением Александра Поляничко (не вагнеровский, россиниевский!), а стремление развлекать публику излишней сценической активностью во время музыкально насыщенных номеров не слишком пристало опере. Однако недостатки этого легкого артистичного спектакля, совершенно очевидно, являются продолжением его достоинств. И Россини, как известно, сбежавший с терпящей сокрушительное фиаско премьеры "Севильского цирюльника" 180 лет назад, на сцене "Мариинки" мог бы появиться без опаски. А у корреспондента осталось ощущение, что если в "Мариинке" есть что прятать, то это никак не новый "Севильский цирюльник".