Тексты | Авторы | Издания | Спектакли | Ассоциация |

КоммерсантЪ / Вторник 14 марта 1995

11 марта у Владимира Коконина прошло совещание. Дирекция готовится передать в суд иск к участникам забастовки. До решения суда дирижер Альгис Журайтис, не вставший за пульт 10 марта, и группа танцоров и хореографов (среди них -- Юрий Ветров, Наталья Бессмертнова, Мария Былова, Юрий Васюченко) отстранены от подготовки и проведения спектаклей.

Особой заслугой в балете считается умение выполнять фуэте, не сдвигаясь с мертвой точки. Если бы все участники конфликта были танцовщиками, можно было бы считать, что они перенесли в жизнь профессиональные навыки. Ведь ситуация 10 марта с точностью воспроизводит историю предыдущей забастовки -- тогда на двадцать минут была задержана "Жизель".

Нынешний драматический сюжет начался с двух указов президента Ельцина о перестройке Большого театра. На основании указа (сентябрь 1994 года) в руководство театра входит генеральный директор ГАБТ В. М. Коконин. Им назначается коллегия для осуществления художественного руководства. Артисты набираются по конкурсу. Конкурс проходят и нынешние художественные руководители театра: главный балетмейстер Юрий Григорович, главный дирижер Александр Лазарев и главный художник Валерий Левенталь. Прошедшие конкурс подписывают с директором контракт. В коллегию дали согласие войти: Борис Покровский, Игорь Моисеев, Марк Эрмлер, Владимир Васильев, Сергей Бархин, Геннадий Рождественский, Ирина Антонова, Ирина Архипова и первый вице-премьер правительства Москвы Виктор Коробченко. Состав коллегии должен был утверждаться Министерством культуры. Однако данный список не удовлетворил Евгения Сидорова, предпринявшего попытку привлечь также Зураба Соткилаву и Елену Образцову. Так и не начав действовать, коллегия исчезла.

Тем временем в театре назревал конфликт. Общее собрание выразило недоверие директору Коконину, вслед за этим и задержали "Жизель". Спустя некоторое время все смолкло. И вот на прошлой неделе вице-премьер России Юрий Яров сообщил группе артистов: генеральным директором остается Владимир Коконин. Вводится новая должность артистического директора. На нее в ближайшие дни будет назначен Владимир Васильев. Как только это дошло до театра, Юрий Григорович дал официальный ход своему прошению об отставке. Он подал его еще в сентябре, мотивируя свой шаг нежеланием работать с Кокониным. Вечером злополучного 10 марта Григорович, как говорят, улетел за границу. Александра Лазарева в Москве нет.

Таковы факты. А что говорят? Говорят: реформа придумана для того, чтобы "свалить" Григоровича и Лазарева. Они проводят во вверенном им театре меньше времени, чем в зарубежных поездках (Александр Лазарев так вообще является главным дирижером еще и в театре Дуйсбурга). Художественные результаты их деятельности малозначительны. Последний оригинальный балет Юрий Григорович поставил в 1982 году, да и перелицовками классического наследия особенно не балует. Именно при нем из театра ушли Майя Плисецкая, Владимир Васильев, Екатерина Максимова, Марис Лиепа. Изгнав из театра оппозицию, Григорович сделался заправским монополистом -- из-за него в театре почти не идут балеты других мастеров.

Другая сторона отвечает: на приглашение мастеров, как и на введение контрактов, нет денег. Сумма, выделенная Большому бюджетом, смехотворна. Искать деньги -- не обязанность художественного руководства. Поездки же за границу укрепляют престиж театра и дают возможность артистам существовать (заработная плата солиста оркестра с тридцатилетним стажем -- 400 тыс. рублей). Григорович -- не в лучшей форме, но когда-то он был большим балетмейстером. А кто такой Коконин? Чем он знаменит, кроме осыпающейся со здания штукатурки, нынешнего скандала да еще нелепого распоряжения капельдинерам не пускать в пустой партер людей, у которых билеты на бельэтаж? И, кстати, почему пустует партер во время проведения международного конкурса артистов балета на приз Лозанны? Или распространение билетов является прерогативой главных? С прежними директорами Большого артисты по крайней мере пили чай в буфете. А нынешний даже на собрание труппы в экстремальной ситуации не явился.

И кто придет на главные роли? На место Лазарева можно пригласить Мстислава Ростроповича и Евгения Светланова (интересно, они тоже будут проходить конкурс?). А с кем из балетмейстеров подпишут контракт: с Джоном Ноймайром, Морисом Бежаром и другими мировыми именами? А из своих? Владимир Васильев -- великий танцовщик, но не балетмейстер. Михаил Лавровский и сейчас работает в Большом театре над собственным спектаклем. У Бориса Эйфмана своя труппа. Еще пара имен. Дальше -- тишина, ведь не случайно, что на последних российских конкурсах не вручали гран-при новым, молодым балетмейстерам. Большой театр рискует оказаться гастрольной площадкой или чем-то вроде Театра наций. А как же репертуар театра -- величайшая заслуга российской культуры? Как же главный режиссер -- основная театральная фигура ХХ столетия? Долгожданное устранение Григоровича на сегодняшний день уже, к сожалению, художественных проблем не решает. И в нынешней ситуации худой мир, похоже, лучше доброй ссоры. Особенно такой, в которой участвуют правительственные чиновники.

Комментарий:

При всей абсурдности ситуация в Большом театре развивается отчасти закономерно. Отставка Григоровича -- событие, которое давно ожидали и даже торопили. Помимо художественных претензий, к нему предъявляли немало претензий этических. Однако фон события на сегодня важнее самой отставки.

Первый уровень конфликта -- борьба значительной части труппы против директора театра. Именно эта версия господствует сейчас в средствах массовой информации.

Второй уровень конфликта -- борьба конкретных людей за должности в администрации Большого театра. В этом конфликте Юрий Григорович являлся противником Владимира Васильева. Но это противостояние означало на самом деле противостояние Григоровича с генеральным директором, в котором балетмейстера поддерживала труппа театра, а Коконина -- правительственные чиновники.

Третий уровень конфликта -- борьба Министерства культуры за право распоряжаться Большим или хотя бы официально влиять на его художественную политику, поскольку это право сейчас принадлежит президенту. В этом смысле Большой театр является абсолютным исключением среди остальных "особо ценных" объектов культуры.

Все эти конфликты были активизированы планом реформирования Большого театра, о котором было объявлено еще в конце прошлого года. Однако никто не знает точно, существует ли этот план, а если он даже и существует, о содержании его можно только догадываться. Кажется никто и не собирался изначально делать реформирование открытым и доступным.

Ситуация с Большим отчасти напоминает ситуацию с акционированием "Останкино". Все так же окружено атмосферой слухов и домыслов, нет никаких решений правительства, то есть они якобы существуют, но никоим образом не раскрываются, нет никаких документов. Что очень странно в случае, когда речь идет исключительно об интересах культуры и совсем не странно, когда речь идет о политических и финансовых интересах. Большой -- объект особо ценного культурного значения, ни акционированию, ни отчуждению от государственной собственности не подлежащий. Но, несмотря на это, Большой театр -- место, в котором могут сходиться и сталкиваться интересы как государственные, так частные, как чисто городские, так и федеральные.

Это рождает предположения, что ситуация не случайно развивалась в реальном информационном вакууме при внешнем избытке домыслов, сплетен и слухов. Следовало довести коллектив до отчаяния и необдуманных действий, что блистательно и удалось. Некоторые наблюдатели полагают, что Григорович, до сих пор уверенно стоявший на своем и способный в принципе уйти из театра, чтобы вернуться, на самом деле узнал нечто такое, что сделало его решение покинуть театр окончательным.

В субботу генеральный директор театра отстранил от работы 14 человек. Он намерен передать в суд дело об умышленном срыве спектакля. Кроме того, в случае дальнейшего непредсказуемого развития конфликта Владимир Коконин оставляет за собой право -- по согласованию с правительством -- приостановить работу театра "как неуправляемого".