Тексты | Авторы | Издания | Спектакли | Ассоциация |

КоммерсантЪ / Суббота 19 апреля 1997

-- За последние пять-семь лет она совершенно преобразилась. Первый раз я ездил на фестиваль Wien Modern в 1991 году, когда еще был СССР. Тогда Австрия в сознании среднего европейца была задворками Европы, экзотикой, почти социалистической страной. Это был тупик, поезда доходили до Вены -- и все. С падением железного занавеса Австрия вдруг стала центром Европы. Теперь в Вену приезжают отличные коллективы из Будапешта, Праги, Братиславы. Это близко и дешево: им не нужна гостиница, они тут же уезжают обратно. Идет смычка между Веной и городами восточной Европы.

-- Да, и очень активно. Австрия ленивая, она нуждается в притоке свежей крови. А те просто голодные, да им и престижно выступить в Вене. Так вот, в 1991 году в Австрии был министр культуры, по образованию химик, как у нас Демичев. Но тот химик понимал, что в современной музыке не разбирается. Поэтому были назначены два куратора -- Лотар Кнессрль, известный музыковед, и Кристиан Шайб, молодой музыкальный журналист -- умные и грамотные люди. Все было отдано под их ответственность. В течение четырех лет они должны были поднять и организацию, и качество исполнения, и слушателя подготовить. И они сделали ставку на ансамбль Klangforum Wien (он приезжает на наш фестиваль). В него были сделаны вливания, ансамбль получил возможность платить высококлассным музыкантам, репетировать, кроме того, они смогли выезжать на любые мировые фестивали: 70% расходов брала на себя Австрия, поэтому любой устроитель был рад пригласить великолепный ансамбль за небольшие деньги. Таким образом в мире стали узнавать австрийскую музыку. Какую, чью? Было отобрано пять или шесть композиторов, которых стали буквально пропагандировать, говоря, что Фридрих Церха -- это следующая ступень после Шенберга, а нынешняя Австрия -- это именно Петер Хаас, Герд Кюр, Ольга Нойверт (все они будут сейчас исполняться на нашем фестивале). Это нигде официально не объявлялось, но именно они получали все стипендии, учились в Париже, в IRCAMe.

-- Так это свойственно Австрии, там все друг друга ненавидят. Ансамбль "XX век" и Klangforum Wien, которые приезжают к нам, между собой тоже не в теплых отношениях. Но министерство не вмешивалось, и вот результат: за пять лет Австрия довела современную музыку до мирового уровня.

-- Мы с Госконцертом разослали множеству организаций приглашения поучаствовать в качестве спонсоров. Во всем мире работает связка: новые технологии -- новая музыка. У нас никто не откликнулся. Что ж, пусть будут старые технологии и старая музыка. Мы все более становимся марксистами. В мэрию мы обращались, задумывая фестиваль как приношение Москве. Но приношения оказались невостребованными. Если бы была песня композитора Крутого, было бы другое дело. В любом городе мира понимают -- это дурной тон, не иметь ансамбля современной музыки, все равно что не иметь футбольной команды. И Министерство культуры могло бы сделать "Студию новой музыки" базовым коллективом, платить хоть по 500 тысяч в месяц (остальное дозаработают сами), но чтобы была какая-то единица. Но зайдите в Министерство культуры -- там сидят девушки с девяти до шести, продают кофточки. Ответы теряются, копий нет, никогда никого не застанешь. Там даже факса нет. По идее они должны искать таких людей, как Ухов или я, которые, как идиоты, за бесплатно делают то, чему людей не учат. Я вообще не ощущаю их присутствия в жизни -- ни как композитор, ни как организатор фестиваля.

-- Все меняется. Вспомните, как был невероятно популярен Шнитке. А сейчас я не смог заставить австрийцев сыграть Шнитке. Еле навязал Денисова. Губайдулину играют без особого счастья, возможно, и мою "Кассандру" тоже. Конечно, в оркестровые концерты для широкой публики включают новую русскую музыку -- трудно найти что-то понятнее и доступнее, чем симфонии Шнитке... Но на фестивалях собственно современной музыки его уже нет. Губайдулина -- да. Денисов -- да, у него много музыки, удобной для камерных составов. И мне грех жаловаться, у меня есть и заказы на будущее. Но вообще ко всей современной русской музыке в мире страшная аллергия, двумя руками отмахиваются. Министр культуры Чехии заявил: мы должны как можно дальше отстраняться от русской культуры. Заметьте, не от каких-нибудь танцев, а именно от культуры.

-- В Западной Европе звучит больше, но это нельзя сравнить с тем, сколько звучит, например, французской музыки в Германии. Музыку из Азии или Латинской Америки берут значительно охотнее. А на советскую была слишком большая мода, в районе 90-го года исполняли все подряд.

-- Это несравненно более качественная композиторская работа, свежие технологические идеи. Западное сознание все еще технологично. Устроители фестивалей ценят технологичность и... академично понятую авангардность. Это весьма зашоренное общество. Чтобы заставить их понимать русскую музыку, мало усилий одного или нескольких композиторов. Нужны усилия целой культуры, в том числе политические. В том, что стали популярны поляки Лютославский и Пендерецкий, или те же наши диссиденты, да и Шостакович, во многом заслуга пропаганды, положительной или отрицательной.

Современные русские композиторы: София Губайдулина, Эдисон Денисов, Владимир Тарнопольский, Альфред Шнитке