Тексты | Авторы | Издания | Спектакли | Ассоциация |

КоммерсантЪ / Среда 07 мая 1997

Ольга Манулкина, Петр Поспелов

Московскую сцену держали два венских ансамбля современной музыки со сходной репертуарной ориентацией на академический авангард. "XX век", руководимый дирижером Петером Бурвиком, и Klangforum Wien, приехавший с приглашенным дирижером Йоханнесом Калитцке, пять лет назад, говорят, играли примерно одинаково. Потом Klangforum получил приоритетное финансирование правительства, что привело к совершенно однозначным творческим результатам. "XX век" выглядел ученически-старательным, а из его состава живее и осмысленнее всех играла юная скрипачка кишиневских корней Патриция Копачинская (давшая для узкого круга и прелестную сольную программу с пианистом Иваном Соколовым). Ансамбль Klangforum впечатлял модной осанкой, умом и лоском исполнения. Пусть композиторы новой австрийской генерации, ими сыгранные, друг от друга почти не отличались. Но приятное впечатление оставили как раз те, кого выбрал (или адекватно сыграл?) Klangforum Wien -- Беат Фурер (1954), он же основатель ансамбля, и Георг Фридрих Хаас (1953).

Успехом московского фестиваля можно считать то, что академавангардная линия не стала единственной. Был исток всего, Шенберг: после многолетнего поста в Москве прозвучал "Лунный Пьеро" -- в неожиданно строгом для женщины южного типа исполнении Кристины Ашер. Пианист Марино Форменти (очаровательный паренек с пазолиниевской окраины) исполнял концерт авангардиста-классика Дьердя Лигети (1988), напротив, призвавший антишенберговские модальность и диатонику, сложную метричность, концертные приемы Бартока. Австрийскими силами были сыграны ранние и симпатичные Денисов и Губайдулина, а "Кассандра" пера организатора фестиваля Владимира Тарнопольского оказалась настолько мощна своим пророческим дыханием, что даже вызвала у многих приступ патриотизма.

Были и другие ходы в сторону: но если моноопера Кристиана Мутшпиля, пустовато-претенциозная, или видеоперформанс бритой Элизабет Шимана не оказались удачными, а ди-джей Рихард Дорфмайстер, угодивший со своими виниловыми сокровищами прямо в пасхальную ночь, не нашел должной аудитории, то приятной неожиданностью стали Хайнц Карл Грубер и его "Франкенштейн" -- сюита (не вполне драматургически выстроенная) детских страшилок, построенная на кабареточных и прочих популярных идиомах. Впрочем, насколько весело и хрипло пел свои стишки сам бородатый автор, настолько не на своем месте казался прекрасный строгий Klangforum -- сыгранная группа из мюзик-холла дала бы ему сто очков вперед. Почти повторилась история с "XX веком", без толку пыхтевшим над позднеромантической Камерной симфонией Шенберга. Видно, с расширением стилистических границ в сторону жанровости лучшие ансамбли современной музыки оказываются уже не так универсальны.

Петербургская программа тоже выстроилась логично, связав разорванную -- для данной аудитории -- нить венской и нововенской музыки. На месте узла оказался Александр фон Цемлинский -- забытый и открытый заново композитор, учитель Шенберга и его Вергилий в области новой музыки. "Великое восстание против венского наслажденчества" -- так определил дело Шенберга Эрнст Крженек. В том что венцам было что оберегать от покушений, можно было убедиться на этом вечере: спокойное лирическое цветение в сочинении Цемлинского ("Вчерашний мир" по Стефану Цвейгу) было до краев полно чистым упоением -- как и игра "Венского Брамс-трио" (Борис Кушнир, Юрий Смирнов, Орфео Мандоцци), пленившего аудиторию чисто венским сочетанием легкости и основательности, красотой звука и совершенной ансамблевой игрой. Юрий Смирнов, выступив к тому же с одним из лучших петербургских ансамблей, квартетом "Санкт-Петербург", показал тот идеал, с каким должен звучать рояль в ансамбле со струнными.

Академический симфонический оркестр филармонии испробовал нового дирижера, молодого Эрнста Тайса, и, послушный ему, продемонстрировал гибкую танцевальность в Пятой симфонии Шуберта, как и богатство динамики в Пассакалии Веберна и Скрипичном концерте Берга. Скрипач Эрнст Ковачич, по рекомендации буклета, один из лучших на сегодня исполнителей Концерта, эти рекомендации вполне подтвердил.

Ансамбль Klangforum для петербургских слушателей придумал сюрприз: партию Sprechstimme в "Лунном Пьеро" Шенберга исполнял Хайнц Карл Грубер, автор "Франкенштейна", мужчина. Нельзя утверждать, что Шенберг этого бы не потерпел: партитура действительно не содержит уточнения по поводу пола исполнителя. Но довольно ясно высказывается по вопросу тесситуры. Главный козырь Грубера -- его амплуа шансонье, то есть профсоюзная солидарность со стилистикой кабаре. Нужно признать, что по части "Sprech" все было на высоте: взрывающиеся и булькающие согласные озвучивались весьма сочно. Однако парящую и зависающую в верхах паутину инструментальной партитуры "Лунного Пьеро" Грубер увлек в низы, не имеющие ничего общего с влекущими глубинами экспрессионистского гиньоля. Бюргерски-основательный типаж исполнителя столь же мало подходил для культового опуса Шенберга, сколь точно соответствовал собственному сочинению Грубера. Часть публики приняла это смиренно. Другим осталось вспоминать Стравинского, заметившего по поводу первой исполнительницы: "Публика была тихой и внимательной, и мне хотелось, чтобы фрау Цеме тоже вела себя потише и не мешала слушать музыку".

Замечание о публике -- не последней важности в нашем репортаже. Если в Петербурге Дни австрийской музыки легко собирали положенные залы, то Москва усадила в кресла лишь проверенных ценителей. Петербургской "Весне" была важна культура в хитах и контрастах. "Московскому форуму" -- скрупулезный охват явлений, где серьезная элитарность и музыкальный балласт до сих пор не выяснили взаимных различий.