Тексты | Авторы | Издания | Спектакли | Ассоциация |

Известия / Среда 03 марта 1999

Через год после кончины Георгия Свиридова портретная галерея в Большом зале Московской консерватории пополнилась его скульптурным изображением. В год пушкинского юбилея в фойе главного концертного зала столицы установлен бюст, отлитый из бронзы по гипсовому слепку скульптора Михаила Аникушина, автора знаменитого памятника Пушкину на площади Искусств в Петербурге. Дебютировавший 65 лет назад вокальным циклом на слова Пушкина -- который так и остался одним из самых совершенных творений Свиридова, -- композитор всю свою жизнь пытался вернуть утерянное в веках единство слова и музыки. Поэтому его многочисленные вокальные опусы, требующие напряженного вслушивания, мешают популярности русского классика на Западе. Да и в родном отечестве слушатели зачастую воспринимают его не как основателя русского минимализма, а как создателя советского шлягера -- заставки к партийной программе "Время".

Бюст в БЗК был установлен по инициативе главного дирижера Большого симфонического оркестра им. Чайковского Владимира Федосеева, чьими стараниями сейчас западный слушатель все чаще знакомится с произведениями Свиридова. После церемонии открытия скульптуры БСО под управлением Федосеева дал концерт, в котором с удивительным вкусом и потрясающей оркестровой техникой была исполнена та самая сюита "Время, вперед!" (из музыки к одноименному фильму Михаила Швейцера), которую советские власти безжалостно использовали в пропагандистских целях. Владимир Федосеев еще раз доказал, что даже самая пафосная музыка Свиридова требует переосмысления. Открыть в заигранном шлягере глубину архетипа, символа послевоенной эпохи, дано не каждому -- может быть, поэтому свои неисполненные партитуры Свиридов завещал именно Федосееву.

Одной из посмертных премьер Свиридова стало первое исполнение "Грустных песен" на слова Блока. Датированный 1965 годом цикл из трех песен для баса, женского хора и оркестра перерабатывался автором вплоть до самой смерти. Написанные в одно время с удостоенной Ленинской премии "Патетической ораторией", "Грустные песни" в полной мере отражают истинную суть творчества композитора -- пронзительное и тонкое лирическое переживание. Вряд ли вновь исполненный цикл станет популярным у слушателей, знакомых с более поздними и более яркими вокальными поэмами Свиридова. Отчетливо потусторонний, хтонический бас, тихий аккомпанемент женских голосов, минимальный оркестр ("Здесь мало нот, но много музыки", -- сказал Шостакович о "Грустных песнях"). Мистическое отношение к смерти, "заупокойность" звучания, вытекающие из православной традиции отпевания, слышны были в уставшем, но не лишенном патриаршего величия голосе Александра Ведерникова, который много лет назад был первым исполнителем "Патетической оратории" и нескольких вокальных циклов композитора.

Музыка Свиридова сложна для исполнения не техническими параметрами, а предельными эмоциональными состояниями. В этом можно было убедиться на концерте прославленной солистки Большого театра Елены Образцовой, которая в рамках юбилейного цикла "Бенефисы примадонны" исполнила в БЗК вокальную поэму "Отчалившая Русь" и Девять песен на стихи Блока. Пятнадцать лет назад выступление Образцовой и самого композитора стало одним из самых значительных музыкальных событий своего времени. Но и теперь Образцова утверждала уникальность своей интерпретации свиридовских циклов. В "Отчалившей Руси" важны все составляющие: задыхающиеся кульминации, истовость вокальных всплесков, кликушество и юродство открытых, неокрашенных нот. И тут же -- просветленность и прозрачность, без которых невозможно представить поэзию Есенина и музыку Свиридова. Блоковский цикл стал кульминацией выступления Образцовой: родившаяся в Петербурге великая исполнительница партии "Пиковой дамы", как никто другой, передает в музыке всю гамму чувств, охватывавших Блока и Свиридова при создании образа города-призрака.

Слушая Ведерникова, Образцову (и ее уникального пианиста-художника Важу Чачаву, который становится вровень со Свиридовым-пианистом), не хочется концентрироваться на вокальных недочетах, которые вполне естественны для певцов, много певших и много спевших. С уходом со сцены этого поколения музыкантов музыка Свиридова из репертуаров наших залов может и вовсе исчезнуть. Даже те молодые звезды, что с юношеским максимализмом хватаются за исполнение этой музыки, не чувствуют ее. На заре перестройки одна из нынешних солисток Большого на конкурсе Чайковского попыталась исполнить финал "Отчалившей Руси" -- и была ошикана залом. Видимо, трагическое в музыке Свиридова может почувствовать только артист, у которого сравнение Руси с "летящим лебедем" не вызывает глумливой улыбки и для которого известный свиридовский конформизм сполна искупается великой музыкой.

------------------------------------------------------------------------