Тексты | Авторы | Издания | Спектакли | Ассоциация |

Известия / Вторник 04 июля 2000

В отличие от конкурса имени Чайковского, существующего с хрущевских времен, и конкурса имени Рахманинова, плавно выросшего из всесоюзного конкурса времен позднего застоя, скрябинский конкурс молод и невинен. Он проходит всего во второй раз, а впервые был проведен в 1995 году в Нижнем Новгороде. Пятилетний перерыв был вынужденным; зато теперь состязание получило прописку в столице, московские слушатели смогли предаться любимому делу -- болеть за конкурсантов, и заключительный концерт лауреатов, несмотря на уик-энд и конкуренцию с дачами, собрал почти полный Большой зал консерватории.

Слушатели не были разочарованы: редкий случай -- выбор жюри под председательством профессора Михаила Воскресенского не вызвал никаких возражений, и каждый из шести лауреатов порадовал публику своим подходом к музыке Скрябина. Любимцев у публики (и ваш обозреватель не преминул разделить ее чувства) оказалось двое. Один из них -- лауреат V премии эстонец Танел Йоаметс, воплощение утонченной поэзии. Скрябинские узоры он иногда дорисовывал в воздухе свободной рукой и сопровождал волнующей мимикой, но в этом не было театральной рисовки -- такого пиано, какое вышло у него в прелюдиях опуса 16, я просто давно не слышал. Другим фаворитом оказался лауреат II премии японец Джун Накао. Его успеху помогли забавная миниатюрная комплекция и лучезарная улыбка, но закрой глаза -- достало бы и одних звуков: обезоруживающе чистая и радостная эмоция, какую он излучал в завершении Четвертой сонаты, -- тоже дивная редкость.

Прочими лауреатами стали россияне: Святослав Хитев (IV премия) и Сергей Соболев (III премия) -- у них тоже было что послушать. Разве что лауреат VI премии Карен Корниенко оказался не своей стихии: три года назад он стал победителем Рахманиновского конкурса, но играть одинаково хорошо и Рахманинова, и Скрябина -- задача не из легких.

Первая премия, и совершенно бесспорно, досталась петербуржцу Петру Лаулу. По сравнению со своими соперниками он -- хотя и молодой, но уже опытный пианист, пользующийся признанием в северной столице. Ему присущи зрелое мастерство, чувство большой формы, воля и вкус. Главному победителю выпала задача отчитаться исполнением скрябинского Концерта для фортепиано с оркестром. Случилось почти чудо -- своей игрой Петр Лаул доказал, что эта партитура вовсе не так слаба, как принято считать. Надо сказать, что и аккомпанемент Симфонической капеллы России под управлением Валерия Полянского был очень солиден.

Пока Скрябинский конкурс еще не завоевал международного престижа: 28 участников представляли Россию и только 12 -- другие страны, причем от Японии играли пятеро. Однако в этом году оргкомитет смог заручиться поддержкой Владимира Ашкенази, одного из известнейших исполнителей Скрябина на мировой арене, -- главный приз, 10 тысяч долларов, был учрежден персонально им. В материальном выражении эта награда равна первой премии Конкурса имени Чайковского и вдвое больше, чем первая на Рахманиновском конкурсе. А что касается чистоты судейства, то здесь Скрябинский конкурс дал прикурить отягощенным профессорскими интригами старшим собратьям, заведя в уставе такую строку: "Члены жюри не имеют права иметь своих учеников среди участников конкурса и дают в этом подписку".

Недостаток конкурса один, и принципиальный: регламентированный репертуар, помимо сочинений Скрябина, предполагает также музыку Шопена, Листа, Танеева, Метнера, Глазунова (Чайковский и Рахманинов условиями конкурса элегантно исключены), допускает Брамса, Шуберта, Шумана и других романтиков. Таким образом, Скрябин помещается в контекст романтической музыки XIX -- начала XX века, который справедлив только для его раннего творчества. При этом Скрябин, как новатор и пророк XX века, лишается подобающего окружения -- в то время как современный европейский опыт доказывает: поздние скрябинские опусы убедительно сочетаются в концертных программах с фортепианной музыкой Шенберга, Веберна, Мессиана, Штокхаузена, Кейджа, Уствольской... Обратясь лицом к современности, молодой конкурс много прибавит в своем интеллектуальном статусе и полнее отразит гений того, чье имя он носит.