Тексты | Авторы | Издания | Спектакли | Ассоциация |

Русский Телеграф / Суббота 25 апреля 1998

Вадим Гаевский, Павел Гершензон

Поэль Карп:

-- Уже много лет я безуспешно пытаюсь доказать, что беды нашего балета в большой мере проистекают от того, что и театры, строя свой репертуар, и исследователи, его обсуждая, не располагают достоверным текстом даже величайших балетов прошлого. И балетному театру и балетоведению насущно необходимы академические издания видеозаписей хореографических сокровищ, как водится в академических изданиях -- со всеми вариантами разночтений.

Мы любим хвастать, что наш балет -- лучший в мире, но куда реже вспоминаем, что, хоть родился европейский балет в Италии и Франции, в нашей стране он начал в конце XIX века вторую жизнь и от нас заново распространился по всему свету. Это накладывает на нас некоторую ответственность. Смешно сетовать, что искусство не во все времена одинаково значительно и прекрасно, что в одни периоды оно расцветает, в другие увядает. На то есть множество причин. А горевать, что созданные у нас сокровища разрушаются или что в России неизвестны выдающиеся работы русских хореографов, которые им пришлось создавать за рубежом, можно и должно. И не только горевать, но и пытаться изменить эту печальную ситуацию.

И вот первый шаг сделан. В Мариинском театре с благословения дирекции балета танцовщик Сергей Вихарев провел научно-исследовательскую текстологическую работу по Прологу балета Петипа "Спящая красавица". Получив из архива Гарвардского университета запись этого балета, увезенную в 1918 году за рубеж бывшим главным режиссером балетной труппы Мариинского театра Николаем Сергеевым, и сопоставив ее с другими свидетельствами и постановками, Вихарев реконструировал подлинный текст Петипа и собрал его варианты. Важность этой работы невозможно переоценить: зафиксировав ее на пленку, театр положит начало научной балетной текстологии.

Будет, однако, странно, если Мариинский театр, доведя текстологическую работу до конца, сам не воспользуется ее плодами и не покажет ее зрителю. Сегодня "Спящая красавица" идет здесь в послевоенной редакции Константина Сергеева, одной из лучших на российской сцене, хоть и ощутимо отошедшей от Петипа. Выдающийся классический танцовщик Константин Сергеев в своих редакциях (а он редактировал и "Раймонду", и "Лебединое озеро") многое изменял как раз ради сохранения этих балетов в репертуаре. Конечно, времена, когда балет объявлялся "чисто помещичьим искусством", в ту пору уже миновали. Но и тогда официальный идеолог советского балета Ростислав Захаров утверждал, что "Спящая красавица" поставлена во французской манере и с пренебрежением к реализму. Не стоит сегодня уверять, что "реалистические" исправления пантомимных сцен или форсирование техники и демонстрация виртуозных верхних поддержек вызваны злой волей Константина Сергеева. Не так все было просто. И не случайно, ощутив, что многие все же хотят видеть сцену с нереидами прежней, он восстановил большую ее часть. Думается, сегодня Константин Сергеев и сам бы согласился с возвращением Петипа -- тем более что на других сценах "Спящая" и сегодня к нему порой ближе, чем в "доме Петипа".

Так или иначе, Сергей Вихарев сделал большое дело, показав неразломанным гениальное композиционное искусство великого хореографа, и было бы дикостью им опять пренебречь, как у нас легко пренебрегают многим и многими.

Из беседы с Ниной Уховой:

-- Слава богу, что в Мариинском театре нашелся человек, который взялся за это дело. Не каждый на такое решится. Я рада, что Сережа Вихарев подошел к этому ответственно, с любовью и пониманием.

-- Мы в театре -- здесь всегда будут задавать такие вопросы. Но пусть мне покажут кого-то другого, кто сможет это сделать. То, что Вихарев имеет право этим заниматься, полностью доказала демонстрация реставрированного Пролога. Безусловно, найдутся люди, которые скажут, что здесь было не так, а здесь немного иначе -- это уже не принципиально. Кстати, собираясь на показ, я отыскала записи и рисунки, которые делала сама тридцать лет назад, во время восстановления в Перми "Спящей красавицы". Тогда еще были живы Наталья Александровна Камкова и люди, которые танцевали в старой "Спящей", -- с ними я консультировалась, проясняя детали, которые мне были не понятны. Сейчас я собираюсь еще раз обсудить все это с Сергеем.

-- Что касается композиционного строя, ансамблей, отдельных движений, то я могу подтвердить многое. Мне подсказывает это моя зрительная память. Я сама танцевала в старом спектакле, когда училась в школе. Мы выходили в "пажах, подносящих подарки" (кстати, Вихарев выпустил здесь учениц младших классов, но тогда танцевали их мы -- выпускницы).

-- Эту работу надо не просто продолжить -- необходимо ее завершить. Если Мариинскому театру стали доступны документальные свидетельства о "Спящей красавице", мы просто обязаны попытаться восстановить оригинальный текст Петипа. В первую очередь, и не откладывая, надо реставрировать то, что было деформировано больше всего, -- сцену охоты Дезире и pas d`action нереид во II акте -- самые фундаментальные куски. Но главное, на что я хочу обратить внимание, -- восстановление оригинального хореографического текста "Спящей красавицы" ни в коем случае нельзя проводить с мыслью, что это всего лишь лабораторные опыты, что мы, расшифровав текст и зафиксировав его на видеопленке, сможем сдать все это пылиться в архив. Для актеров, принимающих участие в такой работе, это ужасно. И потом, сама мысль, что где-то "Спящая красавица" идет в более достоверных редакциях, чем в Мариинском театре, должна быть невыносима. Возможно, опять начнут рассуждать, что мы роемся в нафталине. Но пусть уж у нас будет нафталин, чем нечто, похожее на новое московское "Лебединое озеро".

Вадим Гаевский:

--Демонстрируя на публике первые результаты своей работы -- реставрированный Пролог "Спящей красавицы", Сергей Вихарев шел на известный риск, а если говорить не столь осторожно, рисковал очень многим. "Спящая красавица" -- дворцовый балет, задуманный в роскошном барочном стиле, а нам показали черновой прогон: залу без декораций и актеров без костюмов, в буквальном смысле в дезабилье, так что, увидев это никак не украшенное, совсем не нарядное зрелище, можно было вскричать: король-то голый, имея в виду прежде всего самого Мариуса Петипа, а уж потом -- Флорестана Четырнадцатого, персонажа сказочного балета. Но никто так не вскрикнул, немногие зрители сидели затаив дыхание, а некоторые -- даже разинув рот, потому что эффект встречи с подлинным Петипа был ошеломляюще велик и очень волнующ. Выяснилось, что дворцовая роскошь и барочное великолепие -- не в декорациях и не в костюмах, а в самой хореографии Петипа, и это стало еще одной его победой.

Так же как победой Сергея Вихарева, расшифровавшего архивные записи почти столетней давности, что вряд ли мог бы сделать кто-то еще, поскольку среди известных мне артистов я не знаю почти никого, кто в такой же мере обладает исторической эрудицией, исторической интуицией и вполне современным взглядом на вещи. А именно эти качества более всего необходимы реставраторам. Надо полагать, что дирекция Мариинского театра и прежде всего директор балетной труппы Махар Вазиев будут так же активно помогать Вихареву и так же рассчитывать на его вкус, мастерство и удачу.

Но что конкретно произошло и в чем восстановленный Пролог отличается от ныне идущего Пролога? Ведь сказочный сюжет нисколько не изменен, и все персонажи как будто на месте. Все это так, однако Пролог выглядит иначе, и прежде всего потому, что изменилась -- заметно или неуловимо -- его хореографическая структура. Тут главная линия расхождений, здесь восстанавливаются права Мариуса Петипа и здесь обнаруживаются все дефекты редакции Константина Сергеева, той самой редакции 1952 года, к которой мы так привыкли.

Константин Михайлович Сергеев не был невежественным или безответственным артистом. Даже предположить такое -- значит ничего в нем не понять и оскорбить его память. Свой долг перед прошлым, перед Мариусом Петипа он отчетливо сознавал -- он вообще был человеком долга. Но Сергеев был глубоко укоренен в свое время, которому служил, служил верой и правдой. И кроме того, он был первым танцовщиком, танцовщиком-премьером. Время навязывало ему упрощенные представления обо всем на свете, и в частности об искусстве балета и балетмейстерском ремесле. А танцовщик-премьер, с ролью которого Сергеев навсегда свыкся, заставлял его так перестраивать классические композиции, чтобы первые сюжеты занимали весь первый план, а вторые, третьи, кордебалет и статисты держались на заднем плане. В этом духе Сергеев переделал и Пролог, и знаменитую сцену нереид из той же "Спящей красавицы", и Pas de six из "Раймонды". Дух гармоничного ансамбля вообще был чужд Сергееву, типичному балетмейстеру послевоенных лет, типичному представителю сталинского неоромантизма. Неусложненный герой и внимающий ему народ -- изначальная формула этого искусства.

А Мариус Петипа, тот самый Мариус Петипа, в котором видели олицетворение императорского балета, который и в самом деле олицетворял императорский балет, был прежде всего гением ансамбля. Как Карл Росси, по улице которого он почти полвека ходил; как и версальские зодчие, во многом определившие его позднюю художественную манеру. И самое замечательное в Прологе "Спящей красавицы" Мариуса Петипа -- грандиозный ансамбль балерин-фей, танцовщиков-пажей и корифеек свиты. Здесь все замечательно: железная логика и прихотливый артистизм, чередование сольных эпизодов и массовых сцен, сложнейшая и вместе с тем кристально ясная конструкция этих массовых сцен, по форме полифонических, основанных на пластическом контрапункте: три группы участников ведут свою тему, прочерчивают свой путь, находят место в общей мизансцене адажио Pas de six: одни на полу, другие образуя изысканный полукруг, третьи -- в классической позе. Поразительно, как виртуозно сплетает и расплетает Мариус Петипа свои хореографические голоса, притом на узком, намеренно суженном пространстве сцены. Поражает и то, как дьявольски ловко играет он динамическими контрастами. Контраст -- ведущий образ Пролога, заданный уже в Интродукции, в кратком музыкальном сопоставлении двух фей. Петипа распространяет контраст на все действие, придает ему барочный масштаб и симфоническую протяженность.

В XIX веке искусством хореографической полифонии, как и мастерством сложно построенного контраста, почти никто не владел, -- все это характеризует современный балет и только в его высших проявлениях, в спектаклях Джорджа Баланчина и некоторых его последователей, работающих в Европе. Поэтому Пролог "Спящей красавицы" действительно является прологом к искусству будущего, хотя в нем и запечатлены черты прошлого, эпоха французского барокко, которую так гениально чувствовал Мариус Петипа и которую так любил Иван Всеволожский, сподвижник Петипа по "Спящей красавице", директор Императорских театров.

PS: Все ждут, что, сказав "а" (реставрировав Пролог "Спящей красавицы"), Мариинский театр произнесет и последующие буквы алфавита. Однако в этом нет абсолютной уверенности. Старый Мариинский театр функционировал как часы. Заказчик, финансист и потребитель (императорский двор) базировался в Петербурге. Это означало незыблемость стационарного зимнего сезона, неизбежность обновления репертуара и регулярность выпуска премьер. Мариинский театр был интеллектуально, финансово и технологически укомплектованным производством, на фундаменте которого время от времени (но далеко не всегда) сооружались шедевры.

Циклопические проекты в духе дирекции Императорских театров -- а реставрация "Спящей" равнозначна ее постановке заново -- требуют доказательств креативной потенции сегодняшней Мариинки, то есть наличия отлаженного театрального механизма и готовности инвестировать художественное производство. Мариинская опера делает это регулярно. Балет же по инерции пассивно эксплуатирует созданное предшественниками (впрочем, отчасти это и спасло мариинский балет). Ситуация, возникшая с реставрацией "Спящей", дает шанс и мариинскому балету проявить признаки жизни и художественную волю. Тем более что сегодня это едва ли не единственный способ удивить балетный мир.

ПОДПИСИ

"Спящая красавица" Мариуса Петипа. Пролог. Фея Канарейка -- Анна Иогансон. Пажи -- А.Уракова и О.Киль. Санкт-Петербург, 1890 год. Фотоателье Императорских театров

Мариинский театр. 1998 год. Демонстрация реставрированного пролога "Спящей красавицы". Фея Карабос -- Антон Бойцов.